За право летать

вуков.

Барс — так звали марцала, и это было не прозвище, а просто такое созвучное имя — вошел, поставил на столик-подлокотник два высоких запотевших бокала. Сел, скрестив ноги, на бесформенный бежевый тюк, который тут же где надо подпрыгнул, где надо прогнулся — и превратился в удобное седалище.

— В досрочном выходе из отпуска вам отказано, мичман, — сказал он и грустно улыбнулся. — Нужда в симпатах отпала. Имперцы нашли способ вымести из ближнего космоса практически все, что не прибито гвоздями. Можно сказать, прошлись пылесосом. Мы ослеплены. И надолго.

— Чего же нам теперь ждать? — Юлька взяла бокал, отхлебнула. Золотистая жидкость, в которой плавают искры. На вкус — молочно-фруктовый коктейль… — Высадки?

— Скорее — очередного ультиматума. Впрочем, не знаю. Вообще-то имперцы очень медлительны, но иногда совершают что-то совершенно невероятное.

Напиток холодил, как мята. И в голове от него становилось чище и яснее. И ушибы не так болели…

— Значит, мы все погибнем, — сказала Юлька.

— Ну, зачем же так мрачно, — пожал плечами Барс. — Вас всего лишь освободят от нашего ига. И снова будут пользоваться… как прежде. Почти незаметно.

— А вы?

— Мы не представляем такой ценности, как земляне… Но я не думаю, что нас уничтожат. В худшем случае — засунут планету в кокон. Лет на сто. А скорее всего просто поставят оккупационную администрацию… будем толстеть и лениться. Так уже было. Можно сказать, что уже все было.

— Мы не сдадимся, — твердо сказала Юлька. Барс посмотрел на неё и вздохнул.

— У вас есть выражение: «Ломиться в открытую дверь»… Вам будут предоставлены все мыслимые возможности для организации сопротивления. Обильная литература по приемам конспирации, памятки для юных подрывников, курсы саботажа. Партизанским отрядам будут сбрасывать патроны, еду и выпивку. Кроме того, восстановят глобальные системы связи, которые были до начала вторжения, там будет реклама героев сопротивления, всяческие конференции по методологии…

— Нас выставят полными идиотами, — поняла Юлька.

— Да.

— Но что же делать?

— Не знаю. Они — Империя. У них — опыт. Богатейший опыт… Наверное, мы все же дадим последний бой. Почти вслепую.

— Чтобы эти сволочи хотя бы запомнили нас хорошенько…

— Да. Они нас запомнят. Но нужно, чтобы и вы нас запомнили. Не сейчас, но через поколение, через два — будет новое восстание, и может быть — более успешное. Сейчас просто не хватило сил для наступления, а в результате мы истощили в обороне и те силы, что у нас были. Никогда нам не хотелось признавать это, но мы были обречены сразу… ни малейшего шанса на успех. Разве что — пригрозить тотальной гибелью планеты… — Он усмехнулся. — Но в такие игры нужно играть всерьез, чтобы те поверили, а мы — не готовы. Нам они не поверят. И будут правы.

— А нам? Если имперцы так давно с нами знакомы, они должны знать, что мы-то как раз способны на такое… Я думаю, они не зря в первые же секунды вторжения вывели из строя ядерные боеголовки. Чтобы мы не застрелились