За право летать

ь всей планетой.

— Именно так… Ты ведь знаешь подробности первой попытки вторжения? И почему они тогда ушли?

— Ну… вы их побили…

— Побили. Но все было сложнее. Мы получили сведения о том, что они готовятся захватывать Землю, буквально за считанные часы до начала операции. Мы ещё не накопили сил для полноценной войны. И сделали ставку на внезапность и на жестокость. На такую, какой они не ожидали. Вторжение началось так: имперские катера со специальным оборудованием зависли над всеми ядерными реакторами на Земле, чтобы перехватить управление, когда пройдет хроносдвиг и все системы, работающие на кристаллических полупроводниках, откажут. Это обычная имперская тактика… Так вот, наши командиры решили атаковать именно эти катера, но не уничтожать их, разумеется, а как бы заминировать. Мы потеряли очень много кораблей, но прорвались сквозь эскорт — и взяли на прицел около сотни этих катеров. Даже не просто на прицел, а на абордаж: к каждому из них прикрепился наш корабль. И мы отправили ультиматум: если крейсера не убираются вон, мы взрываем наши корабли, реакторы на Земле идут вразнос — они ещё были горячие, — тоже взрываются, выброс огромного количества радиации — и генофонд человечества получает такую травму, что теряет для Империи всяческую ценность. Несколько часов все висело на волоске… но когда мы взорвали третий корабль, они все же убрались.

Эти взрывы реакторов Юлька помнила наизусть, проходили и в школе, и на курсах: наша подводная лодка «К-74» в Баффиновом море, исследовательской центр «Дантон» в Бретани, атомная опреснительная установка в Катаре… На фоне прочих катастроф, связанных с хроносдвигом: падений почти всех самолетов, находившихся в воздухе, столкновений поездов и кораблей, всяческих пожаров и взрывов — это не производило впечатления чего-то особенного. Правда, считалось, что остальные реакторы — многие тысячи! — не взорвались тогда только благодаря марцалам…

— Тебя не шокирует такой цинизм? — спросил Барс после паузы.

— Нет, — сказала Юлька. — Я бы сама — именно так…

— Реакторы теперь остывшие, — медленно проговорил Барс, словно пробуя на язык каждое слово, — боеголовки взорваться не могут, все остальное — несерьезно… Кроме одного.

— И это?.. — выдохнула Юлька. Барс посмотрел куда-то в сторону и вниз. Потом — прямо Юльке в глаза. Ее обдало жаром.

— Стартовые антигравы, — сказал Барс. — Их почти три тысячи по всей планете. Если разогнать антиграв до полной тяги, а потом взорвать простой взрывчаткой…

— Я поняла, — прошептала Юлька.

Если взорвать антиграв на полной тяге, то от него, как от упавшего в воду камня, медленно — чуть быстрее ста метров в секунду — разойдется вихревой жгут, «бублик», внутри которого перепады гравитационного поля превысят десятки, а то и сотни тысяч g. «Бублик» будет тонкий, в какие-то метры диаметром, и пойдет он на уровне земли строго по изограве, превращая в молекулярную пыль все, что окажется у него на пути. Напряженность поля внутри этого жгута будет ослабевать не так, как