Ульфила

золотой лев сияет, закатное солнце на нем играет, за горизонт заходить не хочет.

Прокричал глашатай:

— Вот комит Себастьян, соратник славного Юлиана в персидских походах, храбро сражавшийся за Рейном в Германии, отличившийся в Паннонии!

Стоявший рядом немолодой человек не мигая смотрел на городские стены. У него было открытое лицо, широко расставленные спокойные глаза, прямой рот. Ждал.

Внезапно над стеной показалась голова одного из солдат гарнизона. Седая, с кожаной лентой на лбу. Рявкнула в ответ голова:

— Почем нам знать, кто вы такие?

— Я Себастьян, — сказал командир в красном плаще.

— Что ты Себастьян, сомнений нет, — ответствовала голова. — Но может быть, они тебя в плен захватили? Может, вынудили тебя тут стоять и делать вид, будто ты их командир? А сами дурное замыслили. Им бы только за твоей спиной в город прорваться…

Явно довольная своей проницательностью, голова скрылась.

— Проклятье на вас! Говорят вам, комит Себастьян войска привел из Антиохии!

— Да кто сомневается, что это комит Себастьян! — Солдат, говоривший от имени всего гарнизона, не сдавался. — Но доверия вам нет. Предательство любые ворота открывает.

Так, остерегаясь ловушки, до глубокой ночи препирались солдаты гарнизона с Себастьяном. Ночью то ли озарение на них снизошло, то ли нашелся в гарнизоне командир, готовый взять на себя ответственность, только ворота в конце концов были открыты и отряд допущен.

Ни словом не попрекнул Себастьян гарнизонную службу, но и благодарности не выказал. Попросил дать на всех зерна и мяса и предоставить удобный ночлег, ибо на рассвете хотел выйти навстречу варварам. И съели из солдатского котла все, что там еще оставалось; после повалились вновь прибывшие по постелям и мертвым сном заснули, ибо устали и сытно поели.

Утром комит Себастьян действительно из города ушел. Двигался быстро и незаметно, как ходили римские легионеры еще во времена Гая Мария. Сейчас поискать таких.

Что до Себастьяна, то не был он отмечен ни удачливостью, ни печатью гения — один только большой опыт да трезвомыслие были ему подмогой. Спокоен был и рассудителен; страстям же вход в сердце свое преградил. Потому одерживал частые победы и среди солдат пользовался любовью.

К вечеру того дня, как оставил Адрианополь, вышел со своим отрядом в долину небольшой речки, к лету обмелевшей. Следы тяжело груженых телег обнаружили, вокруг кони топтались — недавно прошли здесь вези.

Себастьян задачу свою видел просто: истребить как можно больше разбойников. Холмистая местность была весьма подходящей для того, чтобы устроить засаду. Так и поступили. Рассыпались и засели по кустам, однако же так, чтобы не терять друг с другом связи.

Врага увидели вскоре после того, как схоронились.

По другому берегу речки лениво шли вези. Расслабленно переговаривались, только на пленных покрикивали иногда. И телеги их неспешно катились по высокой траве, приминая ее тяжелыми деревянными колесами с железными ободами. По всему видно, хозяевами в этой земле