Череп епископа

ь она из-за спины.

- Я хочу спросить тебя одну вещь, Настя...

- Да, любый мой, - далеко обогнула его девушка и встала в десятке метров перед лицом.

- Я хочу спросить... Я хочу узнать, как ты попала на остров? Ведь единственная лодка у меня.

- Я вообще не попадала на остров, Никитушка, - Настя сдвинулась со своего места и по кругу пошла вокруг Хомяка. - Это ты сюда пришел, суженый мой, желанный мой, долгожданный мой. Это ты пришел и позвал меня по имени. Неужели ты не понял, любый мой? Навь я, Никитушка. Навь мертворожденная. Все мы приходим к тем, кто про нас вспоминает, кто по имени кличет. Приходим званными, и соки жизненные пьем, ибо существовать иначе не можем. Затем я к тебе и пришла, Никитушка, затем к плоти тянулась. Смерть тебе несла, но силы в тебе оказалось бессчетно, силы в тебе на нас двоих хватило. Присохла я к тебе, Никитушка, присушилась тем, что есть во мне вместо души, приросла, как березка на светлом лугу...

- Значит, это все-таки ты убила варягов? - перебил кружащую вокруг нежить Хомяк.

- То не я их убила, - нараспев ответила девушка, - то сами они за смертью пришли. Сами веслами гребли, сами ножи точили, сами руки тянули, сами смерть звали...

- Но ведь в первый раз я тебя не звал?

-Звал, Никитушка, звал, желанный, звал...

От постоянно кружащейся вокруг навки в сознании у молодого человека возникло ощущение нереальности происходящего. Он закрыл глаза, тряхнул головой, а когда снова огляделся, молодой женщины уже не было - и даже трава вокруг стояла свежая, непримятая. Никита Хомяк попятился - а потом сломя голову кинулся бежать. Уже через несколько минут он распластался на холме возле своего дома, тяжело дыша и не желая верить в то, что только что с ним случилось. Рассудок вернуло сытое хрюканье из распахнутого сарая. Хозяин дома машинально прикрыл дверь, заложил ее короткой жердиной, через щель над косяком пересчитал скотину. Вроде, вся на месте.

- Сейчас, подождите, - пообещал он хрюшкам. - Сейчас рыбьи потроха с брюквой запарю, к утру как раз и остынет. Не пропадете.

До вечера требовалось еще достать из торфяника, отмыть и поставить на место оконные рамы, перенести в дом, откопать засыпанный погреб, почистить и смазать свиным салом оставшиеся от "варягов" трофеи, снести их самих в одно место - захоронить дотемна не стоило и мечтать. Так, в хлопотах, весь день и пролетел. Когда в сгустившихся сумерках Хомяк вошел в дом, он запоздало сообразил, что всю кашу съели примчавшиеся на помощь "реконструкторы", и никакого ужина у него нет. Пришлось ложиться голодным. Он забрался под толстое стеганное одеяло, взбил подушку. Лежать одному было странно и непривычно...

- Ты звал меня, Никитушка?

- Нет, не звал.

- Звал, - покачала Настя головой и привычно двинулась по кругу, но уже через пару шагов наткнулась на стену и уперлась в нее руками. - Ты вспомнил меня. А мы, нави, всегда являемся тем, кто нас вспоминает.

- И пытаетесь их убить...

- Мы никого не хотим убить... Мы просто