Хальдор из Светлого города

с набитым ртом. Тесная и грязная кухня, заросшая жирной копотью, заставленная давно не чищеной посудой, вся эта казарма, перенаселенная, живущая по странным и недобрым законам, весь этот город с его многочисленными перегородками и стражниками на каждом углу, — все это внезапно схлынуло, и перед глазами у него встал подвижный зеленый горизонт, холмы и медленные равнинные реки, через которые переброшены лавы. Он словно увидел просторный двор, где чудаковатый старик обучал его искусству фехтования, свою комнату и стол с медным подсвечником в виде кобры, и теплые желтые пятна солнца по утрам возле кровати.

Кьетви внимательно смотрел на него, ожидая ответа. Барон, давясь, заглотал картошку и сказал:

— Там… там, господин капитан, все. Ветер, вода. Небо синее близко. Там мир.

Он искоса метнул взгляд на свирепый профиль Кьетви. Тот покусывая нижнюю губу, словно удерживаясь от гримасы.

— Слушай, барон, — произнес он с некоторым нажимом. — Постарайся про это никому не рассказывать.

Барон слегка улыбнулся.

— Вы, наверное, думаете, что я больной? — сказал он.

Кьетви отмолчался. В мальчишке действительно было что-то нездешнее, хотя поверить в то, что за стеной живут люди, он не мог.

— Ребята покажут тебе твою койку, — буркнул Верзила. — Писать умеешь?

— Умею, — ответил барон.

Кьетви не удивился.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Тогда я писаря поставлю в строй, а тебя — на его место.

«Писарь — вот гадость», — подумал барон. Он не знал, что эта должность, о которой мечтала добрая половина роты и которая была закрыта для большинства из-за поголовной неграмотности Каскоголовых.

— Я теперь тоже буду в вашем Ордене? — спросил барон.

— Если заслужишь, — нехотя отозвался Кьетви. — Ты за третьей стеной, это уже большая честь.

— За третьей стеной? — переспросил барон.

— Ну да, в квартале воинов. В Шлеме Бриона.

— А кто это — Брион?

— Это был герой. Великий герой древности. Он проник в логово злобного чудовища, которое своим зловонным дыханием отравляло пол и луга, так что гибли птицы и выгорали травы. Оружие для Бриона сковали из обломков мечей знаменитых бойцов. И когда Брион отрубил дракону голову, то клинок растворился в ядовитой крови…

Барон сказал задумчиво:

— Почему-то у многих такое странное отношение к драконам и великанам… Я думаю, что ваш Брион был просто браконьером.

Кьетви поперхнулся.

— Малыш, это предание записано у нас в Уставе!

— Я не хотел обидеть вас, — искренне сказал барон. — Но я близко знаю одного дракона. Вы же не видели драконов?

— Хвала великому Одину — нет, — с чувством ответил Кьетви.

— Если я останусь жив, — сказал барон вполне серьезно, — я познакомлю вас. Он чудный.

Кьетви вздохнул и, и поднимаясь на ноги, коснулся его волос.

— Бедный ты парень, — сказал он.

25

Барон сидел за столом возле стойки с холодным оружием, прямо под надписью: «Исполнительность — душа дисциплины» и, изнемогая от скуки, писал протокол. Дежурный солдат у входа избегал встречаться с ним