Царская дыба

ой за середину, развернулся и задал стрекача. Позади послышались радостные вопли. Пробежав метров пятьдесят, Костя резко развернулся и нажал спуск, поднимая мушкетон к плечу – иначе отдачей его может зашвырнуть вообще незнамо куда. Он успел заметить совсем неподалеку растерянное безусое лицо над отлогим белым воротником, но попал в него или нет, так и не узнал, сразу после выстрела бросившись бежать. До следующего завала оставалось чуть больше ста метров, и Росин промчался их на одном дыхании. Правда, сил запрыгивать уже не осталось – он упал на стволы и его торопливо втащили в укрепление за шкирку, отпихнув на мокрую траву. Загрохотали выстрелы, но немного – пять или шесть, после чего все затихло.

– Выдохлись? – поинтересовался Костя, но ему никто не ответил.

Председатель клуба немного отдышался, потом подтащил к себе оружие и принялся за привычную работу.

– Что делать далее намерен, Константин Андреевич? – подступил к нему Зализа. – Как поступать?

– Точно также, – дыхание у Кости еще не установилось, и он отвечал короткими фразами. – Мы прячемся в укрытии, они на виду. Мы их стреляем, им в нас не попасть. Они атакуют, несут потери. Берут укрепление. Мы его бросаем, бежим к следующему. Им опять приходится атаковать. Обычная тактика при значительном численном перевесе врага. И так до тех пор, пока у них не кончится терпение, или у нас – патроны. Побеждает тот, кто дольше выдержит.

– Занятно...

– Ливонцы еще бодрые, Семен Прокофьевич, – напомнил Росин. – Так что, пора новый завал рубить. На полтораста саженей дальше.

Атакующие на некоторое время затихли, если не считать отдельных лазутчиков, пытавшихся обойти препятствие со стороны озера. Однако выбраться на тропу у них не получалось – вязли в рыхлом прибрежном торфянике и либо попадали под стрелу, либо сами отступали назад, в воду. Прошло не менее часа, прежде чем воины епископа набрались духа и ринулись в новый самоубийственный штурм.

И опять повторилась все та же ситуация: жестокая стрельба почти в упор и стремительное бегство, пока враг ослеп от дыма, а под ногами у него стонут десятки раненых друзей. Однако на этот раз отряд не остановился у срубленного боярами завала, а двинулся дальше, нагоняя маленький обоз из трех лошадей, проводника и одной спасенной из плена певицы.

– Сразу на завал они не кинутся, побоятся, – кратко пояснил Росин. – Значит, у нас есть около часа, чтобы удрать подальше и, если повезет, спрятаться.

Согласно кивнув, Зализа нагнал идущих впереди коней:

– Эй, Прослав! Тут места, чтобы схоронится, есть?

– Болота вокруг, воевода, – остановился проводник, и развел руками. – Остановиться негде, не то кабы спрятаться. А впереди, через полверсты, поля и луга улилские начнутся. Там все открытое, далеко видать.

– Что скажешь, Константин Андреевич? – оглянулся на Росина опричник.

– Скажу, что мы уже треть патронов спалили, – поморщился Костя. – Окажемся вместо узкой тропы на широком поле, окружат и перебьют, ничего сделать не сможем. Лесом уходить