Пес войны (СИ)

Новый город был взят, но отдельные очаги сопротивления пришлось добивать до глубокой ночи. Коэнцы упорно не хотели сдаваться в плен, даже женщины и старики, не говоря уж о подростках, предпочитали умереть с оружием в руках, или с тем, что можно было счесть за оружие. Стоя на стене над тёмными водами реки, Гирхарт смотрел на лежащий у его ног, озаряемый пожарами город. Сейчас его люди возьмут из него всё, что можно взять, а завтра он прикажет разрушить эти стены, дома и храмы до основания. Коэна исчезнет. Это жертва, которую он обещал своим Богам, и это - дело всей его жизни, ради которого он, наверное, и появился на свет. И после его завершения он со спокойной душой сможет уйти к своим Покровителям.

На следующий день на правый берег Инни переправился гонец с донесением от Эрмиса. Оказалось, коэнцы не только попытались вчера отстоять Новый город путём контратаки, но и организовали вылазку на левом берегу, которая, впрочем, была благополучно отбита. Оставив Дарри руководить разрушением захваченной части города, Гирхарт вернулся в основной лагерь. Сразу по возвращении он собрал совещание штаба для выработки дальнейшей стратегии осады. На этом совещании Арн предложил отправить к Серлею парламентёров с требованием капитуляции. В этом случае её жителям гарантировалась жизнь.

- На мой взгляд, это не имеет смысла, - сказал Гирхарт, пожав плечами. - Они не согласятся. Но если хочешь - отправляй.

Вернувшись к себе, Гирхарт уселся за стол и занялся составлением сметы для следующего этапа осады. Земляные работы были практически завершены, подступы к стенам построены, башни возведены, тараны и орудия расставлены. Вроде всего хватает, но мало ли что может случиться... Надо будет, кстати, провести разъяснительную работу в войсках, чтобы не бросались грабить до конца сражения. А то вчера из-за их жадности чуть не проиграли. Гирхарт перечитал получившийся у него список, прикидывая, не забыл ли чего, и тут на плечо ему легла чья-то рука. Маршал вздрогнул и резко обернулся.

- Весь в работе, - засмеялась Фрина, не торопясь убирать руку, - ничего вокруг не видишь и не слышишь.

- Давно вошла? - спросил Гирхарт, с некоторым раскаянием подумав, что ухитрился как-то забыть о своей подруге. Коэна забирала все силы и внимание без остатка.

- Да уже несколько минут. Соскучился без меня?

- Очень.

- Врёшь ведь. Тебе было некогда скучать.

- Доказать, что не вру? - Гирхарт покосился на бумаги, но решил, что они могут и подождать немного.

- Докажи, - разрешила Фрина, устраиваясь у него на коленях.

Ночью пошёл снег и не таял несколько дней. Воины, не занятые несением службы, толпились у костров, ругая холод. Находились, правда, и такие, которые гордо расхаживали по лагерю, снисходительно поглядывая на остальных: мол, разве это морозы? Вот у нас дома морозы так морозы! Кто-то из них затеял игру в снежки. Солдаты помоложе с радостью подхватили эту забаву, что позволило немного развеять скуку длительной осады, охватывающую не только осаждённых, но и осаждающих. Военные действия на время замерли, так как командиры повстанческой армии решили дать коэнцам возможность подъесть свои припасы. Скоро перед ними замаячит, если уже не замаячил, призрак голода, и вот тогда можно будет предложить сдачу. Хотя в эффективность этой меры Гирхарт всё равно не верил. Он видел, с каким ожесточением дрались простолюдины Нового города, а ведь теперь придётся иметь дело с благородным дворянством во главе с самим Серлеем. Так что даже сам Арн вряд ли всерьёз рассчитывает на успех своей затеи.

Ожидания оправдались в полной мере - коэнцы ответили решительным отказом. Снова заработали тараны, а обслуга осадных орудий устроила состязание в меткости. Стаявший снег превратил землю в хлюпающую кашу, и новый приступ решено было отложить до тех времён, когда земля подсохнет, а пока как следует измотать защитников. Теперь те отвечали на обстрел далеко не так часто, как раньше, видимо, берегли снаряды, и это внушало определённый оптимизм.

Вскоре на левый берег вернулся генерал Дарри, окончивший работы на правом берегу. Теперь вся армия была в сборе. Солдаты вязали штурмовые лестницы и готовили крючья для подъёма по коэнским стенам, когда защитники города в очередной раз напомнили, что они не бараны, и не собираются покорно дожидаться бойни. Однажды, когда вся верхушка армии в полном составе осматривала валы и подступы к стенам, прикидывая, как лучше организовать штурм Нижнего города, раздался треск, грохот, и часть вала осела, увлекая за собой несколько стоящих на нём баллист и онагров, а также всех, кто имел несчастье находиться рядом с ними.

Генералы бросились туда. Картина, представшая их глазам, больше всего напоминала преисподнюю. В земле тянулся длинный разлом, наполненный дымом и пламенем, а также землёй вперемешку с деревянными обломками и вопящими людьми. Народу на валу хватало, и в провале оказались несколько десятков человек. Огонь и глубина разлома мешали вытаскивать людей, а потушить пламя не было никакой возможности. Спасти удалось немногих, да и из тех больше половины вскоре умерли от ожогов. К тому же теперь требовалось время, чтобы восстановить разрушенное. Когда огонь наконец погас, и образовавшуюся траншею исследовали, оказалось, что это - сделанный из-под коэнской стены подкоп. Его тихонько подвели под валы, установив деревянные подпоры, заложили внутрь дрова, облили смолой и подожгли, а противоположный конец засыпали землёй и камнями. Когда подпоры прогорели, свод туннеля рухнул.

Оставалось лишь молча скрипнуть зубами. Гирхарт лично обошёл всех пострадавших в результате этой остроумной акции и пообещал награды им, а также родичам погибших, буде таковые сыщутся. Начались работы по восстановлению. Они двигались споро, и можно было не сомневаться, что обещанный штурм не задержится. Видимо, это и толкнуло осаждённых на отчаянный шаг.

На этот раз всё случилось днём. Заиграли сигнальные трубы караульщиков, возвещая, что коэнцы снова устроили вылазку. Но когда Гирхарт вместе с поднятыми по тревоге частями подошёл к атакованным позициям, выяснилось, что вылазка - это слабо сказано. Из города вышла большая часть находившейся там армии, если не вся, и одним мощным рывком прошла уже половину расстояния от стен до вражеского лагеря, разрушая всё на своём пути.

Ясно было, что тех людей, что привёл с собой Гирхарт, недостаточно. Вестовые спешно помчались в лагерь, а Гирхарт сделал единственное, что ему оставалось: встал насмерть в ожидании подмоги. Никаким хитростям и стратегическим выдумкам тут места не было, это была бойня. Коэнцы тупо, но мощно пёрли вперёд, повстанцы так же тупо пытались их остановить, но вынужденно отступали снова и снова. Гирхарт испытал большое облегчение, когда подошли Арн с Эвером и Эрмис с прочими генералами (Дарри Гирхарт решил оставить в резерве, на случай, если у коэнцев есть в запасе ещё силы и они ударят в другом месте). С подходом новых полков бой встал было на месте, но очень скоро снова качнулся к лагерю осаждающих. Коэнцы дрались с ожесточением, которого от них не ожидал даже Гирхарт, видевший бой в Новом городе. Повстанцы отбивались, как могли, но всё же отступали, отступали...

В какой-то момент Гирхарту показалось, что их и в самом деле сейчас разобьют, и долгожданная, выстраданная осада Коэны закончится самым бесславным итогом. Но был свой предел и у коэнцев. Резня подкатилась уже к самому лагерю, часть повстанцев отступила за его стены, часть намертво встала в воротах - и оказалось, что сил штурмовать валы и частокол у врагов уже нет. Они несколько раз бессильно ударились в лагерные укрепления, откатываясь от дождя камней, дротиков и стрел, летящих в них с той стороны, а потом Гирхарт, безошибочно уловив, что в бою наступил перелом, повёл своих в контратаку.

Им удалось оттеснить врага от вала и погнать по его же следам назад, к городу. На исходе был шестой час боя, когда коэнские трубы проиграли отход. На миг мелькнуло искушение продолжить преследование и на плечах отступающих ворваться в город, но Гирхарт подавил его. Его солдаты тоже были на пределе, и попытка прорваться за ворота привела бы лишь к ненужным жертвам. Оставалось удовольствоваться тем, что они отбились, и в очередной раз сесть подсчитывать потери.