Пес войны (СИ)

Резня и на этот раз была ожесточённой, но, как показалось Гирхарту, Нижний город удалось взять легче, чем Новый. Видимо, коэнцы заранее смирились с его потерей, и теперь решили сосредоточиться на защите своего последнего оплота - Верхнего города. Об этом же говорило и то, что всё гражданское население из Нижнего города оказалось выведено, и драться пришлось только с солдатами. Гирхарт первым въехал на Угле в образовавшийся после разрушения Керновой башни проход, оттесняя его защитников. Конь споткнулся о чьё-то тело, рядом свистнула стрела, а вперёд уже с победным рёвом рвались его солдаты, предвкушающие славную победу и богатую добычу. Последней, правда, оказалось меньше, чем ожидалось, так как горожане не только ушли сами, но и унесли с собой почти всё ценное. Но это не очень огорчило доблестных солдат. Взятие Верхнего города было лишь вопросом времени, и уж тогда-то никто не помешает забрать всё.

Победу праздновали шумно и весело. Подвыпившие бойцы подходили к городским стенам и звали коэнцев на праздник, ведь всё равно их скоро из-за этих стен вытащат. В ответ прилетело несколько стрел, какого-то дурня, сунувшего ближе всех, убили на месте. Это не остановило остальных, разве что сделало шутки ещё более угрожающими. Гирхарт опасался, что коэнцы могут решиться сделать вылазку против перепившихся вояк, и заранее принял меры, запретив нескольким полкам участвовать в празднике, но всё обошлось. Невольные трезвенники добрали своё на следующий вечер, когда их проспавшиеся товарищи занялись планомерным разрушением завоёванного и уже набившим оскомину рытьём валов и строительством подступов и укреплений под последним кольцом стен.

На следующий день после праздника, когда Гирхарт, отоспавшись после предыдущей ночи, проверял отчёты интендантов, к нему пришёл генерал Эрмис. Гирхарт обрадованно приветствовал его, так как уже сам собирался за ним послать, чтобы обсудить будущие действия, но обратил внимание, что у Эрмиса какой-то странный вид. Вспомнив, что прошлой ночью на празднике его видно не было, Гирхарт встревожился, уж не заболел ли он.

- Благодарю вас, мой маршал, всё в порядке, - ответил генерал на его вопрос. Потом глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и, глядя Гирхарту в глаза, отчеканил: - Мой маршал, я прошу отставки.

- Что?! - ошарашенно переспросил Гирхарт. - Я не ослышался?

- Вы не ослышались, господин маршал.

- Вы хотите уйти в отставку сейчас? В разгар боевых действий? Когда мы в шаге от победы? Могу я узнать хотя бы, почему?

- Почему? - генерал снова взглянул ему в глаза, и Гирхарт увидел в его взгляде неподдельную боль. - Да потому, что это - мой город! Как бы то ни было - мой!

- Это - город предателей и убийц, погубивших нашего императора, - жёстко сказал Гирхарт.

- Это мой город, - повторил Эрмис. - И я больше не могу видеть, как вы уничтожаете его кусок за куском. Не могу! - и он, опустив голову, добавил словно про себя: - Я ничего не смог для него сделать, ничего... Даже убить вас. Но и участвовать в этом я больше не собираюсь.

Повисла тягостная пауза.

- Ну, что ж, - сказал наконец Гирхарт, - Очень жаль.

Он подошёл к двери и окликнул болтавшегося в приёмной адъютанта:

- Пригласи сюда полковника Дарнилла.

Полковник появился очень быстро, словно ждал вызова. Он отсалютовал и вопросительно посмотрел на Гирхарта.

- Генерал Эрмис выразил желание сложить с себя полномочия командующего пехотой и звание генерала, - официальным тоном сказал маршал. - После окончания военных действий я решу его судьбу, а пока передаю его на ваше попечение. Приказываю обращаться с ним с должным уважением. Принимайте командование, генерал Дарнилл.

Дарнилл снова молча отсалютовал, не выразив никакого удивления, потом шагнул к бывшему командиру и требовательно протянул руку. Тот так же молча отдал оружие.

- А убив меня, вы бы Коэну не спасли, - мягко сказал Гирхарт, когда они уже повернулись к выходу. - Так что пусть вас это не мучает, господин Эрмис.

ГЛАВА 16

Тараны старались вовсю, и камни кое-где уже начинали шататься. Ещё немного, и можно будет начинать приступ, последний, как хочется думать. Гирхарт отрешённо рассматривал стены, его мысли сейчас были заняты другим. Главным образом Эрмисом. Что с ним делать? Шла бы речь о ком другом - казнил бы, не задумываясь. Но Эрмис был при нём с самого начала, и Гирхарт успел проникнуться к нему искренней симпатией. Может, когда Коэна падёт, он со временем остынет и переменит решение? Нет, вряд ли. Бывший генерал из тех людей, которые решают однажды и навсегда. Он может смириться, но не продаться. Значит, отпустить с миром? Опасно. Кто знает, что он способен выкинуть.

А что я, собственно, себе голову ломаю, спросил сам себя Гирхарт. Вряд ли я переживу взятие Коэны, мне ведь ещё предстоит поединок с Арном. Держать ответ перед Богами - это не союзников дурачить, так что разбираться, что будет после победы, предстоит не мне. Пусть оставшиеся решают. Правда, если судьбу Эрмиса возьмётся решать Дарнилл, два против одного, что бедняга будет казнён. Но мне-то что до этого? Разве что добавится ещё одна гирька в чашу моих прегрешений. Но их и без того будет столько...

Решающий штурм начался под вечер. Рухнула целая секция стены, и почти сразу же - ещё одна. Окрестности, потемневшие от обилия собравшихся под стенами города вооружённых людей, огласились криками радости. Самые крупные отряды собрались напротив проломов, но множество бойцов готовились штурмовать стены с осадными лестницами. Вот они поднялись, все одновременно, и орда людей, отсюда больше похожая на муравьёв, разом поползла вверх.

Сам Гирхарт стоял на холме, в значительном удалении от города. Высота позволяла ему видеть большую часть разворачивающегося действа, кроме противоположной стороны, заслонённой стенами города. Но там был Дарри, и можно было не сомневаться, что он не подведёт. Вархнот любил Тиокреда, любил так, как не никогда не мог любить Гирхарт, и был готов мстить за него до конца. Гирхарт снова обвёл взглядом последнюю уцелевшую треть общегородских укреплений и увидел, как ворота, всю осаду простоявшие запертыми и, можно не сомневаться, заваленными всем, чем только можно, открываются - сами, отпертые изнутри, и из них стройными шеренгами выходит коэнская пехота. Коэнцы решились принять бой в поле? Не иначе, пришли к выводу, что такая смерть почётнее. Ну и флаг им в руки. Почему бы не уважить хозяев?

- Генерал Диар! - Гирхарт кивнул застывшему рядом кавалеристу. Тот вскинул руку в салюте и, не о чём не спросив, ибо всё и так было ясно, поскакал к своим. Застоявшийся Уголь попытался было последовать за ним, но маршал придержал его. Не время. Он примет участие в бою, но позже. Глядя на разворачивающую конницу, Гирхарт почему-то не сомневался, что на этот раз всё получится с одного раза, и они возьмут наконец этот трижды проклятый город, которому лучше бы вовсе не появляться на свет.

- Мой маршал! - молоденький вестовой осадил коня и отдал честь, глаза его горели восторгом. - Генерал Дарри докладывает - ему удалось пробить Речные ворота, его люди в городе!

- Прекрасно. Передай генералу, пусть удерживает захваченное, сейчас к нему подойдёт подмога.

- Слушаюсь!

Гирхарт ещё раз оглядел открывавшуюся ему картину. Всё новые и новые отряды лезли на стену, и у коэнцев явно не хватало сил их сдерживать. Особенно слева, там командует Арн, его бойцы бьются как одержимые, и помощь им явно не нужна. Марх сейчас рядом с Дарниллом, его стрелки поддерживают пехоту Гирхарта, медленно, но верно втягивающуюся в пролом. Эти двое тоже сами справятся. Прямо перед ним его конница атаковала строй коэнской пехоты, и та уже начала прогибаться под её неистовым напором. Единый порыв охватил всё союзное войско, то самое последнее неистовое усилие, которое заставляет человека выкладываться полностью, без остатка, а потом падать без сил, но пока оно ещё в разгаре - творить чудеса. Гирхарт и сам почувствовал себя частью этого порыва и понял, что ему пора покидать командный холм. Кипящая кровь властно требовала действия, но те, кто прямо перед ним, сами сделают всё, что нужно, а вот у Дарри сил может и не хватить. Его отряды сильно поредели во время последних боёв. Гирхарт приподнялся на стременах и взмахнул рукой, подавая знак оставленному им при себе резерву: