Череп епископа

.

- Аминь, - тихонько добавил Зализа.

- Пришел, кромешник, - не поворачивая головы, усмехнулся боярин. - Не убоялся храма Божьего.

- Мне бояться нечего, пред Господом и государем я чист, - на оскорбление Семен отвечать не стал.

- И я чист пред Господом и государем, - перекрестился Волошин. - Слушай меня, кромешник. Слушай и запоминай. Мне теперь бояться нечего. Допросы все я прошел, государеву волю принял, а потому лгать мне ни к чему. Так вот, кромешник, пред Господом нашим Иисусом Христом, в храме его клянусь, что нет за мной никакой крамолы, никакой измены и умысла дурного. А наговорил я на себя, дабы дочь и жену свою от допросной избы спасти! За них муку принял, а не за грехи, тобой удуманные. Из-за тебя и царю про грехи свои солгал.

Опричник почувствовал, как по спине его побежали мурашки. Не мог лгать боярин Харитон в Божьем храме, да и смысла в этом ему ноне не было. А значит, получается, он его понапрасну на дыбу поднимал и под кнут палаческий направил?

- Что же государь решил?

- После того, как в Разбойном приказе дважды с меня листы сняли, призвал меня Иван Васильевич к себе и спросил, пошто я измену против него удумал. Сказал я, что по глупости своей, да недоумию. Указал царь на крест святой, что в палате его висел, и спросил, готов ли я поклясться, что не буду более ни делом, ни умыслом, ни наветом ему и земле русской изменять. Принес я клятву перед Господом честь свою отныне в чистоте хранить. Иван Васильевич приказал отпустить меня немедля, грехи мои надуманные простил, поминать о них запретил впредь начисто.

Волошин вздохнул:

- Мудр наш государь. Молод, но мудр и милостив. За такого и живот свой положить почетно, и службу нести в радость. Жалко, слуги ему достались дурные... - на этот раз боярин повернул голову к опричнику. - Видать, за дурость вашу переживая, и занедужил государь.

- Как занедужил?! - вскинулся Зализа.

- Болен, да минует русскую землю сия беда скорее, и да вернет Господь ему здоровье, а нам милость свою. Меня на ложе принял, по палатам его на постели носили. Беда пришла, кромешник, загнали вы царя своей дуростью!

- Не лги, боярин, - Семен, хотя и находился в храме, не удержался и положил руку на рукоять сабли.

- Чем за меч хвататься, - покачал головой Волошин, - лучше молебен за здравие закажи. За здравие государя. Хоть чем-то свой грех искупишь.

Зализа снова сдержался и отпустил оружие.

- Видеть я тебя не могу, кромешник, - покачал головой боярин Харитон. Вся душа переворачивается, рука к ножу тянется. Темень сердце застилает. Противен ты мне, кромешник. Но только дочь у меня одна, и вдовой оставить ее я не хочу. Не для того муку принял, чтобы на нее страдания навлекать.

Семен ждал.

- Значится, так, - отвернулся к иконе боярин. - Смердам Лапшиным из Ушницы, как сыновья-близнецы у них вырастут, я землю отвести обещал и на восемь лет от оброка и барщины освободить. У Масютиных в Поддубье младшей девочке я, ради рождества, крестным отцом стал. В Заслуховье