Царская дыба

ещении повисла долгая тишина. Незнакомый старик с интересом вглядывался в лицо стоящей перед ним жертвы, Зализа нервно покусывал губу, Андрей Толбузин крутил на пальце массивную золотую печатку.

За спиной послушались шаги. Костя нервно вздрогнул, попытался отшатнуться, но плечистый мужик всего лишь подошел к стене, к вбитым в нее колышкам, освободил одну из веревок, повесил кнут. Кнут, от которого Росин уже никак не мог оторвать взгляда...

Толстый, сантиметра полтора, он был загнут вокруг рукояти и напоминал не ленту, а длинный, длинный желобок. Но что более всего поразило Костю: края этого желоба были остро, тщательно отточены, превращая обычную плеть в гибкое, длинное, обоюдоострое лезвие. Теперь председатель военно-исторического клуба понял, каким образом заплечных дел мастера умудрялись одним ударом перерубать быкам хребты и спускать людям кожу со спины. Но изменить все равно ничего не мог. А что еще поразило Костю, так это то, что палач был обут в лапти. Это оказались первые лапти, увиденные им в древнем шестнадцатом веке.

– Начнем, – кашлянул старик. – Начнем допросные листы снимать. Семен Прокофьевич, так каков навет твой, на раба Божьего Росина Константина Андреевича будет?

– Признался мне Константин Андреевич, – Зализа тоже закашлялся. – Признался мне Константин Андреевич, что ведома ему крамола, супротив государя нашего, Ивана Васильевича, немецкими колдунами измысленная, кою нынешним, али будущим летом они применить готовятся.

– Верно ли это, раб Божий Константин? – перевел старик холодный взгляд на Росина.

– Верно, – кивнул Костя и перевел дух. В горле запершило, и он тоже начал судорожно кашлять.

– Подкинь дров, Савелий, – попросил старик. – Зябко что-то здесь.

Палач кивнул, и прошел за спиной Росина к очагу, отчего между лопаток потянуло потусторонним ледяным холодком.

– Так, говоришь, ведома тебе крамола, Константин Андреевич? – переспросил боярин.

– Да, – кивнул Костя.

– В чем же умысел тайный состоит?

– Извести царя земли русской они хотят, – сделал пару шагов к столу Костя. – На людей разных, купцов, посольских, ремесленников всяких, в сторону Руси едущих, заклятье они задумали накладывать, чтобы через месяц заболевали они черной немощью, и всех вокруг этой немощью заражали. Надеются они, что кто-то из людей этих, в Москву приехав, здесь болезни посеет, и на государя она так же попадет. Сами околдованные про заклятие ничего не знают, потому, как первыми погибнуть должны, но заклятий колдуны собрались накладывать много и мыслят, что хоть кто-то, но смерть до Ивана Васильевича донесет.

– А как не успеет купец до Руси за месяц доехать, и немощь черная в самой немечии разразится?

– Ради истребления русского царя многими своими людишками они пожертвовать готовы не колеблясь, – выдал Росин заранее заготовленную фразу.

– Схизматики, они таковы, – поддакнул Андрей Толбузин. – Только и слышно из Европы, как сами своих режут без жалости. Кровь в жилах стынет, Иосиф Матвеевич, что про них заезжие