Череп епископа

оложил левую руку на рукоять сабли, решительно поднялся на крыльцо, толкнул дубовую створку. Волошин сидел с дочерью и женой в горнице, у стола, сжимая в руках их ладони и негромко о чем-то рассказывая. Челядь успела поставить пирогов, принести нарезанной буженины и кувшины со сладкой ухой - но хозяевам было не до еды. Услышав шаги, боярин Харитон повернул голову и уперся в опричника тяжелым взглядом.

- Алевтина, - негромко позвал Зализа. - Собирайся, что ли. Ко мне поедем.

- Да что ты, Семен? - испугалась жена. - Отец же вернулся! Дай хоть немного вместе побыть...

Опричник упрямо тряхнул головой, прикусил губу - но не понять жены не мог. Грех отрывать ее от отцовской груди, поежели она родителя не токмо полгода не видела, но и вовсе погибшим считала! Однако и сидеть за одним столом с человеком, государю своему изменившим; человеком, которого он сам за это на дыбу, под кнут татя посылал - Зализа не мог.

- Вечером вернусь, - Семен развернулся, вышел из дома, приказал ярыге оседлать еще невыезженного коня и спустя двадцать минут вылетел на нем за ворота, повернул к реке, и погнал жеребца вниз по течению Рыденки - без всякой цели. Просто потому, что на ровном льду лошадь не рискует переломать себе ноги в невидимой под снегом яме.

Они ходили мимо друг друга, словно не замечая, еще два дня. Каждый вечер Зализа порывался увезти жену к себе в Анинлов, и каждый раз, когда слезами, когда уговорами, Алевтина уговаривала его остаться еще немного.

Утром, перехватив пару кусков хлеба с вареной убоиной, опричник уезжал в поле, где гонялся с ветром наперегонки, рубил саблей лозу, разгоняя коня в широкий галоп, на всем скаку сбивал кончиком рогатины одинокие листья со свисающих над дорогой или над руслом реки ветвей. Рана на горле, уже почти было затянувшаяся, от тяжелого дыхания в морозном воздухе посвистывала, отчего постоянно казалось, что рядом есть кто-то еще. Третьего дня, выйдя на улицу, боярин Волошин угрюмо кинул вслед выезжающему за ворота Зализе:

- Перед вечерней зарей в церковь замежьенскую приезжай.

И хотя называть опричника по имени боярин Харитон побрезговал, Семен понимал, что обращается Волошин именно к нему.

* * *

- Крепко строят язычники, - не удержавшись, похвалил гдовские стены сын Кетлера, когда на воинский строй опустились сумерки, и безуспешно прождавшие штурма воины были распущены на отдых. На обещанный пятый день стены города так и не рухнули. - Ничего, завтрашнего дня вам не пережить.

Бомбарды выстрелили еще раз, и на сегодня война закончилась.

- Господа рыцари! - громко произнес командующий армией, и закованные в тяжелые железные доспехи воины, зная, что нужно делать, надели шлемы, став окончательно похожими на таурменов - людей-башен.

Отряд из трех десятков железных от кончиков копыт и до заклепок под пышными перьями на шлемах существ неторопливо выбрался на лед, строясь в тройную шеренгу.

- Господа, - поднял руку к забралу кавалер. Иван. - Пошли!

Рыцарь уронил забрало, одновременно