Царская дыба

ужно. Рубежи объехать, тропы лесные. Жалобы от смердов принять, с офенями и купцами заезжими поговорить. Через неделю. Нет, через две недели приеду. Коли сбежишь: в Москву, в Поместный приказ отпишу, чтобы розыск объявили. Коли останешься, со мной в стольный город поедешь. Да.

Зализа с такой силой потянул левый повод, что едва не разорвал губы чистопородного жеребца, а потом с яростью вонзил ему в бока свои пятки. И впервые пожалел, что не носит шпор.

Глава 4

Сказавши слово

По тропе послышался дробный топот, и из-за угладома показался всадник, ведущий в поводу двух коней. На солнце блеснули начищенные пластины юшмана, притороченный у седла шелом, заправленные в бычьи сапоги кольчужные чулки, за спиной развевался темно-синий плащ.

Сгружающий на сеновал сено мужик, щурясь против света, прислонил вилы к телеге и опустил руку на пояс, на неброско свисающую петлю кистеня.

– Все в трудах, Нислав, в работах? – конный спрыгнул на землю. – Ну, показывай.

– Семен Прокофьевич, – с облегчением кивнул мужик, отпустил кистень и снова взялся за вилы, переставив их расщепленными и широко разведенными в стороны деревянными остриями вверх, довольно улыбнулся. – Пойдем.

Они поднялись в избу, свернули в горницу. Зализа, увидев постеленный на полу персидский ковер, довольно расхохотался:

– И как, теплее?

– Ты по нему босиком пройди, Семен Прокофьевич, – посоветовал бывший милиционер. – Пяточки щекочет, и ворс... Как у газона английского.

– Газон англицкий... Где ты видел такой, Нислав?

– Не видел, – пожал плечами хозяин дома. – Но рассказывали. По “ящику”.

– По ящику? – опричник расхохотался еще громче. – Это с заливным яблочком? Ну ты, оказывается, мастер сказки сказывать. И зубы заговаривать. Но все одно не отстану. Веди.

– Матрена, – тихонько позвал мужик. – Вы там не спите? Гость у нас.

– Кто там? – бледная простоволосая женщина в одной поневе вышла из угла комнаты, держа на руках младенца.

– Неважно, кто там, важно, кто здесь, – выступил вперед Зализа. – Ну, покажи.

– Как, уже? – испуганно охнула женщина. – Пора?

– Нет, еще не пора, – опричник перекинул плащ себе на грудь, чтобы прикрыть железо, а потом решительно принял ребенка. – Через два дни только... Мальчик?

– Само собой, парень! – хвастливо заявил Нислав.

– Ну, почин хороший, – кивнул Зализа. – Воин растет.

– Пахарь, – поправила Матрена.

– Или мент, – тихо усмехнулся Нислав. Малой зашлепал губами, сморщился и тихонько заныл.

– Иди, иди к мамке, – вернул малыша Зализа.

– И вот что, Марьяна... – он снял с пояса небольшой кошель. – Не радуйтесь, это медь. Мужика я твоего послезавтра заберу, а самой тебе управиться трудно будет. Коли что понадобится, соседа попросишь, али купить пошлешь. Пойдем, Нислав.

Остановившись на улице, опричник хозяйственно распорядился:

– Ты ноне с пашней не заморачивайся. Я Алевтине накажу, коли до урожая не вернемся – пошлет косцов, хлеб уберут. Скотину заколи, закопти и в погреб. Лошадей с собой возьми, нам