Тридцать один

– Какая прожорливая, – пропыхтела защитница, кряхтя переставив ногу.

Каблук съехал по ступени и соскользнул с лестницы. Оксана качнулась назад. Рука сама дёрнулась к угольным перилам. Одно прикосновение, и она останется здесь навсегда. Растворится в мёртвой тени.

Защитница почти коснулась чёрного отражения, когда её потащило вверх, сквозь каменные плиты пола. Втянуло в сводчатый зал, встряхнуло и мягко поставило на ноги.

– Тебе не стоило приходить. Резиденция оцеплена.

Глава Ордена замер перед овальным витражом в четверть стены. На багровых стёклах за его спиной отпечатались перекрещенные мечи, символ братства защитников. В канделябрах курились толстые красные свечи, и дым сизыми струями тянулся к высоким сводам с героической мозаикой. Чародеи, извергая огонь, воду, смерчи и камни, сметали армию поглотителей с висящих в чистом голубом небе островов, и рогатые туши сыпались на землю, ревя от ужаса и разбиваясь на острых скалах далеко внизу. У подножий сотен колонн застыли приклонённые изваяния защитников. Самые достойные последователи Ордена, когда-то смиренно защищавшие тридцать миров от всех напастей, не прося наград и почестей. Они отдали жизни за всемирное счастье, и навеки остались в этих стенах, чтобы живые всегда помнили об их доблести и отваге.

– Знаю, – отрезала Оксана. – Но попасть туда по-другому я не могу. Я очень рада тебя видеть, дядя!

В её глазах отразился седой мужчина. Когда-то мужественное, гордое лицо исковеркали морщины и косой шрам от губы до виска. Опущенные плечи, напряженная спина, сцепленные на груди руки, застывший, потухший взгляд, во всём сквозила обречённость. Однажды, защитница уже видела эту сковавшую изнутри муку. Тогда, ещё молодой Антуан, боясь встретиться с маленькой племянницей глазами, сказал, что её родителей больше не освещает источник магии и прижал к пахнущей дымом мантии. Прижал и много лет не отпускал. Пока испуганная светлоглазая чародеюшка не превратилась в грозного боевого мага.

– Я тоже, – уставившись в плитку пола с теми же багровыми мечами, выдавил глава Ордена. – Очень тебя люблю, девочка! Беги скорее! Они ждали только тебя…

– Догадалась, – оборвала Оксана. – Хотели сграбастать у стены. Не вышло. Маг мага не поборет. Придержи их, дядюш. Проход исчезнет, как только я уйду. Пусть потом рыскают, всё равно ничего не найдут. Куда им против главы Ордена, ищейкам. Пора магистрату понять, что они не всесильны!

Главный защитник закивал.

– Скорее, милая! Ты должна успеть!

– Ну что ты ворчишь, – усмехнулась Оксана. – Кто тебе настроение испортил? Опять молодняк бурю в подвале устроил?

– Нет-нет! Иди скорее, девочка! – пробормотал глава Ордена. – Буря будет здесь…

Защитница шагнула навстречу, собираясь обнять дядю Антуана перед уходом, но тонкий свист, пронзивший мир Летающих городов, заставил её остановиться.

Удивленно озираясь, она уставилась на главу Ордена. Он поднял побелевшее лицо с предательски блестящими глазами и надрывно закричал:

– Беги!

Она сделала шаг, но остановилась. Свист стих. В полутьме резиденции защитников вспыхнули красные свечи, и Оксана увидела, как в бездне мировых глубин застыл разъярённый огонь. В невообразимой вышине остановился вечно бушующий ветер. Разгладились непримиримые волны бескрайнего океана. Даже окоченевшая каменная твердь сжалась сильнее обычного.

Оксана невольно встряхнула головой, вернее, попыталась. Тело подчинялось, но вяло, заторможено. Глаза с трудом скосились на главу Ордена. Правда, сначала защитница увидела лишь потрескавшуюся стену. Потом – оцепенелые пылинки в закостеневших отблесках свечей. Затем треснул витраж, и осколки сонно поплыли по воздуху, покачиваясь над полом. Один из острых обломков зацепился за плечо главного защитника и, сбитый с пути, завертелся вдоль руки. Столкнулся с оранжевым лучом и рассыпался в сияющую пыль.

Оксана сощурилась. У главы Ордена бились сполохи рыжего пламени. Бесформенные завитушки изгибались буквами. Знакомыми и незнакомыми одновременно. Защитница напрягла непослушное зрение, и вялый разум с запозданием признал, что это – волшебные руны.

Знаки светились, переливаясь от апельсинового до кровавого и, как пойманные в сети, плыли к главе Ордена. Липли друг к другу, смешивались в слова и предложения. Пока неясные, но уже читаемые. Собирались, и множились, множились, множились, оборачивая главу Ордена сверкающими письменами. Защитница складывала их в голове, пока пылающие буквы не превратились в магическую формулу.

Оксана с трудом сглотнула. Не может быть! Заклинание обратного времени невозможно прочитать. Даже безумный волшебник, сотни лет назад придумавший пагубные чары, не смог. Для их заклятия нужны тридцать колдунов, которые будут ворожить одновременно, буква к букве, только это спасло миры от разрушения. Оксана не верила глазам, магистрату удалось невозможное. Пагубные чары заставляли все, когда-либо наложенные, заклятья измениться на противоположные.

Не в силах перебороть заклинание обратного времени, глава Ордена тащил его к себе. Пагубные чары медленно поддавались. Они всё равно разрушали резиденцию Ордена, но не так быстро, как должны были. Рассыпалась сложенная волшебством мозаика. Распадались в прах сотканные колдовством гобелены. Трескались и крошились величественные колонны. Искривляясь, никли канделябры, а свечи оплывали лужами и испарялись. Лопались плитки на полу. Даже пыль разваливалась на ничтожные частицы и исчезала. Всё сотворенное ворожбой превращалось в ничто.

Оксана неимоверным усилием сдвинула ногу и переставила вторую, сделав крошечный шажок. Бесполезно. Так из ловушки не выбраться. Она вспомнила своё бахвальство у стены. Хотелось кричать, орать, реветь в голос, но она не могла выдавить ни одной слезинки. Само время удивленно застыло, запретив не то, что колдовать, а даже шевелиться.

Должны были примчаться страх, обида и уныние, но их смело удивление. Защитница смотрела, как резиденция Ордена превращается в прах, и не могла повести мизинцем. Всё закончится так? Магистрат будет вечно царствовать в тридцати мирах? А как же её планы? Длинная счастливая жизнь, любимый муж, здоровые дети. Как же они?

Взорвался расписной свод, и трещины поползли по стенам, вгрызлись в пол, круша и разрывая каменные плиты. Вместе с залом рассыпало?сь изумление, а на его место вползал запоздалый ужас. Из глаз лениво потекли слезы отчаяния.

Грохот неожиданно стих. Облако золотых рун, окружавшее главного защитника, затрепетало. Тесно собранные буквы раздались, и Оксана увидела дядю Антуана. На перекошенном лице выделялись лишь потемневшие глаза. Вваленные щеки вздрогнули, подбородок едва заметно дёрнулся, и губы растянулись в ободряющей улыбке.

– «Беги»! – бесшумно произнес он.

Формула пагубных чар растеряла золотой блеск и потемнела. Тяжкое давление обратного времени ослабло. Оксана сдвинула негнущиеся ноги, и бросилась к главе Ордена. Из-под жадно подёргивающихся букв прилетел отчаянный вопль: