История Мариан (СИ)

Мы облачились в лучшие одежды. На Ородрене было воинское одеяние, его лучший лук и колчан со стрелами. Сэнди сфотографировала его в лесу вне пещер, Гладрель - в садах, Аллиндэ – в библиотеке, а всех остальных – в Большой Зале. Я думал, Халдир возьмёт со стены оружие, но нет. Он предпочёл предстать перед людьми как правитель, а не как воин. Ванимэ принесла из гардероба его самые изысканные зелёные с серебром одежды, а я убрал его волосы так, как мы делали когда-то в детстве. Чтобы картина стала полной, не хватало только Орофина. Он надел пояс из мифрила с кинжалом, оплечье Галадримов и обруч.

Когда он вошёл в Залу, Мариан широко раскрыла глаза и замерла. Всё её существо полностью сконцентрировалось на Халдире, словно она хотела оставить для себя частичку него. Её грудь вздымалась и опадала от едва сдерживаемого волнения. Взгляд Халдира был прикован к Мариан, когда Сэнди его фотографировала. Тогда мне было интересно, что смотрящий на фотографию спустя месяцы и годы прочтёт в его взгляде. Сейчас я могу сказать, что фото выглядит необычайно живым. Глаза моего брата горели, будто он смотрел на самую большую драгоценность в его жизни. Так оно и было. Намного позже посетители Метентауронда говорили, что они чувствовали силу его присутствия, глядя на фото. Мариан сказала то же, когда впервые увидела фото. Она всегда носила с собой его маленькую копию, даже в тот день, когда умерла.

Я очень хотел хоть как-то облегчить их страдания.

Когда Сэнди закончила фотографировать, все разошлись по своим делам. Инстинктивно понимая, что лучшее надо оставить напоследок, она вызвала меня. Мариан смотрела, пока я приму удачную, на мой взгляд, позу. Я был более привычен к фотокамере, нежели остальные, потому повернулся к Сэнди и… увидел, что Мариан вот-вот заплачет. Она доблестно пыталась сдержаться, я видел. Она всхлипнула один раз, другой… и её прорвало, как поток весеннего ливня. Сэнди опустила камеру и обняла её, потом тактично извинилась, сказав, что ей нужен перерыв. Мы с Мариан остались одни; она обхватила руками колени, её всхлипывания отражались эхом от каменных стен. Я замер в нерешительности, что, смею вас заверить, для меня весьма нехарактерно. Единственная ситуация, в которой я чувствовал себя абсолютно беспомощным – когда Мариан плакала. Собравшись с духом, я сбежал по ступеням и раскрыл перед ней объятия. И она их приняла, вместо того, чтобы прогнать меня прочь.

Мариан сильно помяла и залила слезами мою самую лучшую шёлковую тунику. Она была богатого мерцающего оттенка суглинистой почвы, с серебряной вышивкой. Эльфийки теряли голову, когда я её надевал. Мне её будет очень недоставать.

В промежутках между рыданиями Мариан пыталась говорить, иногда у неё это получалось, и я понимал смысл её слов.

- Я не могу… ты… Румил… не знаю, что… без… тебя… лучший друг…

И так далее. Это надо прекращать.

- Дорогая, я никуда не уйду.

- Наши споры… я не вынесу…

- Мариан! Послушай! Я не взойду на корабль.

Мариан отпрянула от меня, поток слёз внезапно остановился.

- Что?! – в ужасе сказала она.

- Я остаюсь здесь, в Арде, с тобой, - терпеливо повторил я, убрав вымокшую от слёз прядь с её лица.

- Ты не можешь остаться здесь, - медленно произнесла она, словно я был сумасшедшим. – Ты спятил? Ты видел Аллиндэ? Ты должен уйти, и как можно быстрее. Ты стоял рядом с Халдиром, когда он сказал, что уходит. Ты стоял с Ванимэ и Линдиром. Ты идёшь с ними!

- Мариан, - мягко сказал я. – Я лишь сопровождаю их до Моря, как и ты. А потом вернусь сюда, с тобой.

- Почему? – запаниковала она. – Из-за того, что я только что наговорила и плакала? Думаешь, я хочу, чтобы ты остался здесь и погиб?

Потом она прищурилась.

- Халдир в курсе, что ты собираешься сделать? Ты идёшь со мной, и пусть он вправит тебе мозги. Марш, мистер!

Если бы я был ребёнком, она утащила бы меня к нему за уши. Но от него она тоже не услышала того, что хотела.

- Ты слышишь мои слова или нет? – спросил Халдир, отрываясь от карт в своём кабинете. – Я не буду никому приказывать. Остаться с тобой – желание Румила. Я даю ему благословение.

- Это тебя даже не удивило. Ты знал! Господи, как ты можешь оставить здесь своего собственного брата?

На мгновение по лицу Халдира пробежала глубокая боль. Не ответив, он вернулся к картам.

- Ты мне всё ещё не веришь, так? И оставляешь здесь Румила, потому что я не справлюсь. Я смогу! Ты мне не нужен. Большое спасибо, я прекрасно справлюсь сама.

Ей было больно лгать мне, я отлично это видел. Когда и я не ответил, она обратилась к Халдиру:

- Я не позволю ему остаться. Я не буду причиной его гибели. Халдир! Посмотри на меня, чёрт возьми! – она в ярости ударила по столу.

Он посмотрел на неё, и это не был взгляд, который я хотел бы получить.

- Ты не слушаешь, - сердито произнёс Халдир. – Не имеет значения, что говорит моё сердце, не имеет значения, что разум кричит забрать его с собой – я не заставлю его уйти! Румил хочет остаться и помогать тебе. Я уважаю его решение. И ты должна.

С выражением вины и твёрдой решимости, будто совершает нечто кощунственное, Мариан стала снимать кольцо с пальца.

- Если придётся, Румил, я нарушу обещание, чтобы спасти твою жизнь. Даже если ты навеки возненавидишь меня за это.

Кольцо не снималось. Она сделала ещё одну попытку, но ничего не вышло. Она беспомощно посмотрела на нас.

Я взял её за руку. Я знал, что значит для Мариан рискнуть моей дружбой, и был глубоко тронут.

- Я не прощаюсь с братьями навсегда, дорогая, лишь откладываю встречу. Я смогу жить среди людей, как часто делал. Хочешь, чтобы я пропустил великие перемены, начало которым мы положим? Хочешь, чтобы я пропустил исцеление Арды? Или будем смотреть вместе, бок о бок?

- Румил не заболеет, - уже менее сердито заверил её Халдир. – Зеркало Галадриэль предсказало, что он проживёт с тобой много лет. Пусть тебя это успокоит. Знай, не только твоя нужда держит его здесь, но и его нужда, и нужды всех нас.

- Ты планируешь остаться лет на пятьдесят, пока я не умру. Прошу, не жди так долго! Обещай, что сразу вернёшься.

- Сразу, обещаю.

Конечно, сразу – понятие относительное, не так ли?

***

17 марта.

Это наш последний день в Метентауронде, и мне пришлось провести его в спорах с Халдиром и Румилом, которых я люблю больше всех на свете. Я боюсь за них, боюсь за Аллиндэ и за остальных эльфов. Мне не удалось убедить Халдира, что Румил не может со мной остаться, и после этого я вернулась в свой талан. Я так сердита на него! И я уже отчаялась обнять его и повторять, что люблю, снова и снова! Я прибралась, собрала вещи, провертела в полу дыру, расхаживая туда-сюда. Идти к нему или не идти? Я не могу уснуть. Стемнело. Время шло так быстро и так тянулось… Минута за минутой… Я уже не лягу спать. Я боялась, что просплю, и Халдир уйдёт без меня. Я хотела его. Я хотела пойти к нему, упасть на колени и умолять позволить прикоснуться к нему. А если он отвергнет меня? А если сдастся и займётся со мной любовью? Потеряет своё бессмертие? Я едва удерживалась, чтобы не побежать к нему: я никогда больше не буду вместе с ним здесь, в Метентауронде. Знаю, он слишком занят путешествием, чтобы уделить мне время. Но потом я никогда, никогда его не увижу.

Было уже очень поздно, когда я услышала голос за дверью. Это оказался Румил, который, как обычно, открыл дверь прежде, чем я смогла ответить. Я рассказала ему о своих страхах – не обо всех, естественно. Я пыталась отговорить его оставаться здесь, но он уже принял решение. Он пообещал разбудить меня вовремя, чтобы я смогла проводить Халдира. Когда я спросила, почему он не спит в столь позднее время, он протянул мне корзину и обнял.

- Румил, - смущённо сказала я, приподняв воздушное облако тонкой белой материи из корзины, - я не понимаю.

- Делай то, что велит твоё сердце, Мариан. Оно не может ошибаться.

- Но Румил, я же не буду просить его…

- Мой брат сильнее, чем ты думаешь, Мариан. Он не подвергнется опасности. Я знаю его лучше, чем все остальные. Так же, как и тебя. Сегодня он волнуется и печалится по многим причинам…