История Мариан (СИ)

Медленно мы начали двигаться вместе.

Если бы не сны, я бы никогда не подумала, что Халдир, такой мужественный, сильный и требовательный, может быть милым и нежным, или что он глубоко и открыто предастся страсти. Он открыл во мне такие желания, о которых я и не подозревала, такие чувства, которых я не испытывала. И когда волна наслаждения накрыла меня с головой, я не сдержалась и вскрикнула. Его стон, то, как он лежал на мне, изнурённый, тяжело дыша и прижавшись к моей шее, тронули меня до глубины души. Это я никогда не забуду.

Потом, в сладостной истоме, когда мы устало обнимались и шептали друг другу ласковые слова, я обнаружила, что мы снова начинаем. Как он смог так быстро восстановиться? Я забыла: за все тысячелетия его жизни он сохранил молодость и силу двадцатилетнего и опыт зрелости.

Мы занимались любовью, спали, беседовали и опять занимались любовью. За разговором мне открылось довольно много граней разносторонней личности Халдира. Я была приятно удивлена, что он поделился некоторыми из них со мной.

Ночь плавно перетекала в утро; время ускользало от нас. Я лежала в его объятиях, не спала и смотрела на него, тихо вытирая слёзы, которые не смогла сдержать, и надеясь не разбудить его. Естественно, он проснулся, и взгляд его был печальным и понимающим.

- Мы оба знали, что это время наступит, amrun nin, - нежно сказал он и наклонился, чтобы поцеловать меня. – Но у нас есть ещё несколько часов.

Он хотел что-то сказать, но оборвал себя, потом снова заговорил.

- Скажи, - задумчиво произнёс он, - есть ли у тебя Избранное Имя?

- Что ты имеешь в виду? Другое имя помимо Мариан?

Он сел рядом и стал очень серьёзным.

- У эльфов есть отцовское имя и материнское имя; они известны всем. Но для себя мы выбираем особое имя. Оно известно только семье, другу или тому, кого мы горячо и глубоко любим. У тебя есть такое имя?

- Нет. Я никогда не слышала об Избранном Имени, - осторожно ответила я. – У меня есть ещё одно имя, но его выбирали родители. Мне оно не нравится.

Вот ещё одна эльфийская традиция, с которой я совершенно не знакома. Теперь надо быть осторожной, чтобы не сделать чего-то неподходящего и не ранить чувства Халдира.

- Своё Избранное Имя я дал себе, когда мне было всего десять лет. Я открыл его только родителям, Румилу и Орофину. Никто другой его не знает. Я хочу, чтобы ты его узнала, если захочешь.

Важность этого предложения ощущалась в каждом напряжённом мускуле его тела, когда мы сидели друг напротив друга в его постели. Он не мог обручиться со мной и предлагал взамен самое ценное, что только может быть, не считая того, что мы разделили этой ночью. Я выпрямилась и коснулась его напряжённого подбородка.

- Я с радостью приму этот дар.

Наверное, мне следовало одеться и встать ради такого случая, но Халдир обнял меня, не говоря ни слова, потом прошептал своё имя, объяснив на английском, что оно означает. Я улыбнулась – оно идеально ему подходило, имя, которое может выбрать только владыка эльфов. Я всем сердцем желала увидеть того десятилетнего Халдира.

Он отодвинулся и стал ждать. После неловкой заминки я поняла, что он ждёт от меня того же.

- Элизабет, - сказала я, подмигнув. – Никому не говори.

Он посмотрел на меня с лёгкой обидой.

- Не скажу. Элизабет… Королева. Оно подходит тебе, дочь Аданов. Твои родители сделали хороший выбор.

- Даже Румил не знает это имя, - дико смущаясь, произнесла я.

- Даже Румил, - прошептал Халдир и наклонился ко мне. Его глаза жадно сверкнули. Он начал говорить такие вещи с моим именем и сопровождать их такими действиями, что я решила: Элизабет – не такое уж плохое имя.

*

Мы выходили через главные ворота. Халдир вёл под руку Мариан по мраморным ступеням на площадку, с которой открывался вид на Метентауронд. В пещерах поднимался вечерний туман. В таланах вдоль освещённых мостов впервые на моей памяти не было света. Мы остановились рядом с ним, и нас было много, поэтому мы выстроились в длинную линию вдоль лестницы и до высеченного в камне входа в Большую Залу. Как призраки, мы появлялись в сгущавшихся сумерках, закутанные в плащи, чтобы спрятаться от пытливых глаз, пока не достигнем берегов океана. Это не представляло трудности, однако необходимость покидать Арду крадучись, как духи в ночи, без светильников, раздражала Халдира. Лишь светлая Итиль да звёзды станут нашими попутчиками. Члены Братства пришли попрощаться и встали рядом с нами.

- Метентауронд отныне ваш, - объявил Халдир и слегка поклонился Мариан. – Храните его.

Мариан и остальные тоже поклонились в ответ. Потом Халдир повернулся к нам и с чувством начал:

- Мы больше не будем жить в тени смерти. Мы не будем тенью сожаления перед младшей расой, которая придёт нам на смену. Сегодня мы уходим к Морю и оттуда, волею Валаров, в Благословенный Край.

Каждый из нас, напоследок взглянув на Метентауронд, прошёл через вход и тяжёлые врата из меллорна в ночь, кто с тоской, кто с нетерпением, а кто – с печалью.

Халдир вёл нас через узкий каньон, поросший папоротником, в свежую и ясную весеннюю ночь. Мы остановились на скалах у Линлуина. Под нами лежали его тихие и спокойные воды, отражавшие те немногие звёзды, чьё положение в небе цвета индиго позволяло их свету пробиться сквозь густые кроны деревьев. Я не знал, что было у него на уме, когда он смотрел на дальний берег водоёма, но я видел, как он сжал руку Мариан. Они поняли друг друга. Каждый из нас на миг остановился в немом прощании у заповедного озера, а потом последовал за Халдиром в лес.

Большую часть этой ночи Халдир провёл по необходимости поодаль от Мариан: он вёл нас, высылал вперёд разведчиков, в числе которых был и я, проверял нас с военной чёткостью, одеты ли мы в плащи и не доставляет ли нам неудобств ношение самых необходимых вещей. Мэйсон с завязанными глазами, Дитером и двумя эльфами в качестве стражи шёл посреди нашего строя. Аллиндэ на носилках была впереди в сопровождении Ломиона и Линдира. Мы с Мариан шли недалеко от них. Её накрыли той же материей, из которой сделаны наши плащи.

Некоторое время я шёл рядом с Мариан, ведя её в темноте под руку, чтобы она не споткнулась, потому и начал разговор:

- Итак, скажи, было это хорошо?

- Что было хорошо? – прошептала она. Как будто не поняла!

- ЭТО.

- Румил, честно! – прошипела она. Движущаяся впереди тень, которая была Ородреном, знаком показала нам быть потише. – Прошу прощения. Неужели ты считаешь, что о таких интимных подробностях рассказывают всем? О чём я только думаю, конечно же да, - продолжила она так тихо, как только мог говорить смертный.

- Только если это доставило удовольствие. Вижу, ты не отрицаешь сам факт.

- Почему-то, Румил, мне думается, что ты заранее обо всём знал. А теперь тихо, и хватит дышать мне в ухо.

- Так было или нет? – продолжил я, обойдя упавшее дерево. Мариан так приятно поддразнивать!

- Что? – прорычала она.

- Удовольствие.

- Так. После следующего привала я пойду рядом с Аллиндэ.

- Я тоже.

- Отлично.

Мы останавливались нечасто. Мариан без конца извинялась, что она, Дитер и Мэйсон тормозили наш путь в темноте. Это было не совсем так. Мы двигались медленно, чтобы не причинить вреда Аллиндэ. На привале Мариан сдержала слово и подошла к ней. Линдир её не приветствовал, но и не прогнал.

Об этом пути в дневнике Мариан очень мало заметок. Может, она боялась, что я найду его, или она слишком устала, или её удручало грядущее расставание с Халдиром. Может, она хотела сконцентрировать всё своё внимание на нём и на Аллиндэ. То мне неизвестно. Зато я знаю, что она ухаживала за Аллиндэ с настойчивостью, почти равной её любви к моему брату. Эта преданность наконец растопила сердце Линдира, и за оставшиеся дни они восстановили свою дружбу.

***

19 марта.

К моей радости, небо было чистым, и скоро будет полнолуние. Иначе мне, Дитеру и Мэйсону пришлось бы висеть на руке какого-нибудь бедного эльфа, чтобы разглядеть дорогу в темноте.