Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

- Хорошо. Только наш путь будет лежать через территорию, где можно встретить ещё одних наших соседей – гоблинов. Неприятные существа.

- Я уже сегодня видела одного.

- Где? В замке?

- Нет, у оврага. Это если идти от реки на запад.

- Что же вы делали так далеко? Знаете, Алма, вы преодолели почти половину пути к нашему королевству! Но, что самое интересное, это расстояние порядка ста километров от сюда.

Девушка опустила взгляд. Она прекрасно знала, что такое расстояние пробежать мало кто смог бы, но они с Аргоном смогли. Ей не требовалось дышать во время бега, как русалка, она надолго задерживала дыхание, однако, всё равно не понимала, откуда такая скорость при беге. Мысли об этом были не долгими. Девушка быстро согласилась на предложение Глоха. Утром он, Алма, и ещё несколько дипломатов, с которыми девушка тоже сдружилась уже в пути, отправились в Безию.

====== Ошибка чародеев ======

Девушка вышла из палатки рано утром. Она не представляла, что путь, который они с Аргоном вчера так быстро преодолели, был половиной того, который вся свита и министры преодолевают уже второй день. Сейчас было самое его начало. Утром воздух был очень влажным, и Алма с радостью дышала им. Пару раз её пробирал приятный озноб, во время которого её плечи слегка передёргивало, и по спине пробегали мурашки. В такие минуты не хочется ничего. Девушка аккуратно сняла линзы и посмотрела на небо чистыми глазами, если бы она их видела сейчас, то поняла, чем они так завораживают. Все семь цветом обрели неописуемую яркость, словно косело фортуны, и каждый отражал то, что ему соответствовало, и ярче всех блестел чистокровный голубой, отражающий небо, слегка мятного оттенка. Медные волосы чуть озолотились, они отливали то холодным янтарём, то медью, а то, и, правда, золотом. Небо было пастельного голубого цвета, без единого облачка, которые, как видно, успел прогнать сильный ветер. По земле он несся, редки, сильными порывами, сбивая радужную росу с изумрудного мха. Алма не могла не отметить то. Что эта местность практически не имела травы: голая земля, каменистая местность, или и то, и то. Покрытой густым слоем мха. Это было очень мягко, и девушке нравилось время от времени присаживаться на него, подкладывая под колени плащ, чтобы не испачкать и не промочить ткань эльфийских тренировочных брюк. Алма прекрасно понимала, что это не самое подходящее для Марины, но это выглядело менее странно, чем джинсы, которые она носила в академии, если бы она надела их здесь. Ей безумно хотелось, есть, поэтому, найдя в запасах серый мягких хлеб, лимон и печенье (у чародеев печеньем случили фигурные кусочки горького шоколада), она отошла от лагеря. Местность была холмистая, (небольшие высокие холмы из голых камней), и Алма, забравшись повыше, снова обратилась к лагерю. Натянутые до земли палатки располагались странно, по треугольнику, в нутрии фигуры обложенное камнями место очага, черневшего и виднеющегося даже на высоте. Алма вдруг что-то почувствовала. Она полюбила не само это место, а его образ, эта непостоянность, палатка, которую можно убрать и идти дальше… сердце девушки забилось в бешеном ритме. Появилось желание обойти весь мир вот такой неприкаянной, свободной, она всем сердцем прочувствовала тот трепет, присущий путешественникам, смотрящим на то, что они достигли, открыли сами для себя. Алма желала и своей душе такого же! Нескончаемое путешествие не только жизненное – во времени, но и странствия – по миру, по мирам. Она отвернулась и продолжила восхождение. Изредка она наклонялась и цепко обхватывала колючую поверхность камей, чтобы залезть выше. Но вскоре решила остановиться и присела на одно колено, чтобы холодный поутру камень не тянул тепло из её самой. Еда, которую девушка взяла с собой, она сейчас достала и, не кладя на камни, отламывала по небольшому кусочку и съедала (она не любила, есть всё сразу, и во всём предпочитала раздельное питание).

- Видом любуешься? – услышала Алма голос сзади, но не обернулась.

- И это тоже. В основном смотрю, не встал ли ещё кто из лагеря.

- Они глупо поступили, что не поставили дозор, – сказал Аргон, и встал на одном уровне с Алмой.

- Не все спят, поэтому… – она замолчала, не находя слов, что бы отмазать логику чародеев, – да, это глупо! – ответила наконец на выдохе девушка.

- Позавчера наплакалась?

- Не будем об этом.

- Я не ругаю, как-никак было воскресенье. Но можно было бы и потерпеть.

- Ты опять.

- Ты имеешь в виду, что я «опять появился»?

- Да всё сразу!

- Не начинай.

- Хочу истерить, – тихо проныла Алма.

- Это меня не касается.

- Ты – этому причина.

- А может больше твоё безволие?!

- Не будем об этом. Ты успокаиваешься, убивая, ну а я… никак. У меня нет вредных привычек, я не нахожусь в постоянном бою.

- Главное – находиться в постоянной борьбе.

- С тобой?

- С собой. Поверь, не соскучишься, – Алма вслушивалась в тот самый тон, такой злой, высмеивающий, надменный, но такой бархатистый и глубокий, девушка чувствовала, что тонет в нём и согревается. Пришли мысли о том, что таким голосом, словно гипнозом. Можно заставить сделать кого угодно, что угодно, и мысленно Алма порадовалась. Что на неё это не так уже действует.

Тут её ударило словно током! Маги – ораторы! Так недавно она говорила об этом с Глохом. Но девочка не верила в то, о чём подумала, однако, в попытках отрицать, только больше убеждала себя.

- Аргон? Там, во время революции, когда Бейра умерла… народ восстал ни с того ни с сего. Кто его поднял? Маг. Это был ты? – она говорила так холодно, что сама удивилась такой растянутой злости.

- Ты этого не докажешь.

- То есть «да»?!

- Нет.

- Я не верю.

- Мои проблемы?

- Отчасти. Разве недоверие в людях возникает просто так? Это из-за тебя она умерла?!

- Нет.

- А ты разве сказал бы всю правду?

- Не думаю.

- Что ты за...! Ты такой невыносимый!!!

- Какой есть, – Алма слышала, как медленно поменялся голос Аргона.

- Ты злишься? Из-за того, что не получается никак… в этом не только ты виноват.

- Я ни в чём не виноват!

- Не надо! Я не это имела в виду…

- Может было бы лучше, что бы он тогда убил тебя!?

- Может и так, но теперь я помню всё, и не отвечу на твой вопрос, пока ты не ответишь на тот мой.

- Ты не о том думаешь. Разрываешься между двумя желаниями. Определись.

- Признайся, если это ты убил маму!

- Не я.

- Тогда скажи кто!

- Я не знаю.

- Ты врёшь!!!

- Ты тоже врёшь: говоришь, что теперь всё помнишь, а на самом деле с того года тебе вспомнился только один единственный вопрос без ответа. Ты забыла, и не вспомнила, что случилось.

- И ты не напомнишь, потому что нельзя.

- Мне всё равно, вспомнишь ты это, или нет. Но вряд ли это забудут остальные…

- Уйди. П… пожалуйста, уйди!

- Настолько надоел тебе.

- Не в этом дело… ты всегда назло будешь надоедать! Тут главное – насколько ты не хочешь услышать то, что я думаю, а она может вырваться в любую секунду…

- О, – протянул Аргон, – печёшься о чувствах чёрного мага! – такой противный тон, размазывающий на слух слова, делающий их насмешливыми и высокомерными.

- Конечно, – отозвалась Алма с сарказмом, и, закатывая глаза, – уйди.

- Но, – продолжила девушка, повернувшись к магу,… она сразу замолчала – он ушёл.

Алма продолжила сидеть в одиночестве. Было всё ещё рано. Но чистое, безоблачное небо очень скоро начало ронять слёзы. В горле девушки встал ком, захотелось кричать, но она не смогла издать, ни звука. В глазах всё стало расплываться, вид смазывали слёзы.… Сколько раз она терпела боль? Это была ерунда. Даже кода она порезала себе руки, когда её унесла река, сбил драконий всадник или тот же гоблин – это всё не то! Ни одна боль не достигла её сердца, ни одна! А теперь девушка отказывалась верить в то, что её предали. Аргон мог спокойно соврать, но Алма отказывалась верить, что в этом! Неужели это он убил её..? Радужные глаза чуть потускнели, но в следующий миг снова ярко вспыхнули, и девушка почувствовала, как из них что-то вырвалось, и быстрым холодком пронеслось по её лицу.