Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

Два тела валялись на пустыре перед оврагом, с разницей в пять метров, два человека сидели на земле там же, но с разницей в три метра, которые сокращались с каждым шагом Алмы.

- И что теперь? – бросил Аргон, с такой издёвкой в тоне и во взгляде, что Алме стало противно.

- Ничего! Ты слышал, что он говорил про неё?

- Слышал, – перебил маг, – Но ты я вижу не в силах продолжать бой! Ты – слабачка!

- Замолчи, я не такая!

- Ах да, конечно! Такую боль вытерпела!

- Я могу терпеть ещё! – запротестовала Алма, даже не задумываясь над тем, что он прав.

- Нет, не можешь! Я тебя не так учил!

- Я смогу! Слышишь меня, идиот?! – закричала она, склонилась на одно колено в истерике, зажимала рот рукой, что бы не было видно, что трясётся челюсть, что она уже не держит больные слёзы, – Мне больно! Да! Мне больно! Но не так, он...! Что он говорил про неё! Я хочу ещё и ещё убивать его!!! Причинить ему адские мучения!

Тут она подскочила на ноги, не обращая внимания на то, что всё лицо было в крови и слезах, и текли всё новые. Это были тупые слёзы истерики с обидой!

- Как же я ненавижу, когда ты приходишь! Зачем?! Свали навсегда! – она зарыдала в голос и отвернулась. Её медные волосы служили платком, «Терять уже нечего, они тоже в крови...» с таки мыслями девочка вытерла всю сырость на лице, и вновь повернулась к Аргону.

- Снова уйдёшь!?

- Ты же этого хочешь!

- Тогда не возвращайся!!!

- Я всегда знал, что ты хочешь не видеть меня, – он говорил со злорадной улыбкой, – Ты хочешь моей смерти... – тут он слегка посмеялся, и после злой ухмылки-оскала повернулся спиной к девочке, и пошёл от неё прочь.

- Я не могу хотеть этого... – сказала она тихо.

- Да ну? – он снова подошёл к ней.

- Да.

Твёрдо сказала Алма, и чуть сгорбилась. Боль противно брала своё, охватывала всё тело, больно глотать, дышать в любом ритме стало нестерпимо, но гордость твердила свои приказы.

- Выстоишь ещё минуту, и я признаю, что ты умеешь терпеть... – грубо сказал Аргон.

Минута – мало, но только когда тебя не ломает всё вокруг, когда не нагибает небо, когда из твоих чувств не вьёт тугие верёвки судьба, когда есть тот, кто держит тебя, даже находясь за много миль. Но сейчас... Осталось полминуты. Больно. В глазах темнеет, во рту зашкаливал металлический вкус крови, пальцы слипались от бурой жидкости, которую Алма выпустила из гоблина в отместку за слова. Вот-вот упадёт, но тут спасли воспоминания об уроках. «Никогда не было ничего больнее внутренней пытки, вспомни её, сравни с настоящими чувствами, и согласись, что было больнее. Ты выстояла тогда, сможешь и сейчас!» Три секунды... миг, одна!

- Всё! – выцедила из себя Алма, действительно поняв, что эта боль – ерунда по сравнению с той.

- Да, может ты и не слишком слабая, но всё равно дрянь!

- К этому я привыкла! – сказала Алма, и так легко выдавила из себя показную улыбку, высмеивая не оригинальность Аргона.

Тот снова став огнём сгорел, и исчез. Девушка упала на колени. Трясущимися руками нащупала карман плаща и достала небольшой пузырёк с грифельными палочками, заострёнными на конце. Быстро высыпав пару себе на ладонь, она приставила их остриё к болевшему боку, и вколола их в себя. Боль прошла. Она могла двигаться. Пара движений. И магия. Можно сказать, исцелила её. Но это было едва ли исцеление… магия, как бы, давала человеку новое тело, заменяя организм, давая что-то извне. Оно могло легко сняться, чего нельзя было бы сделать, если бы она всё лечила. Одно слово, и всё, что Алма отсрочивала, таким образом, вернулось бы. Девушка вспомнила время, когда её давно отнесла река, почти к Кохилю. Ведь ещё с тех пор она лечилась так. Всё осталось, сломанная в то время рука. Запястье, больная нога, всё никуда не делось, всё неопределённо отсрочилось.

Алма будто лишилась всего. Она, узнав вид собственной смерти, больше не чувствовала себя живой, слушая Аргона, чувствовала, как всё внутри рушиться, и умирает её прошлое. Она до сих пор ощущала боль в себе, и это было единственное, отчего она не могла убежать – от себя. Бежишь от боли, на самом деле это и бежит боль. Временами кажется, что сердце превращается в один белеющий шрам, ты его носишь, и он постепенно сужается временем, но и оно не может стереть слишком много. Алма не могла чувствовать ничего другого…

- I’ve been alone all along… – в голос пропела она.

Ключица словно сломалась, вывернулась наружу по ощущениям, Алма ощутила, как ледяной струйкой потекла кровь. Девушка без единого звука упала на землю, она медленно сворачивалась, прижимала колени к себе, а широко открытые глаза пристально и зло следили за летающей болью, которая. Словно орёл плавала над ней кругами. Серый дым заклинания сворачивался в акулу, и Алма каждый раз задумывалась «почему именно акула?». Нечего было делать. Утро ещё раннее. К тому времени, как Алма успокоилась и вернулась к Титании, было почти девять утра. Никто её ни о чём не спрашивал, и никто не мог подумать о том, что в семь утра кто-то узнал о том, что умрёт, успел разочароваться, потерять себя, и всё один человек, за какие-то три часа! Единственное, что успокаивало Алму. Это то, что она знала: чем дольше набирается ад в жизни, тем дольше он проходит. У неё же всё разрушилось в минуты, значит должно быстро пройти. Эти эмоции были сильными, а значит – не могли оставаться такими надолго. Целиком это, естественно не пройдёт, не сазу, но уже совсем скоро начнётся просто боль с оттяжкой, что будет вытерпеть проще. На празднике, Алма старалась избегать владыку Неметона. Она всегда боялась больше всего на свете его глаз, они слишком напоминали лёд, в котором внутри огонь. Это странно, но так и есть.

- Алма! – позвала девушку Титания, та быстро подошла к ней.

- Хочу тебя познакомить с Ди Глохом, – продолжала женщина, и тогда Алма обратила внимание на невысокого человека в тёмно-фиолетовой мании из бархата. Уже не молодое лицо приветливо улыбалось, ярко-зелёные глаза смотрели на девушку, и до уровня локтей спускалась борода светло-русого цвета, слегка серебрившаяся, – он наш гость из соседнего государства, занимает должность члена собрания по внешнеполитическим делам.

- Очень приятно, – мило ответила Алма, – безумно интересная работа…

- Спасибо, Марина, я тоже рад знакомству.

- Ди Глох, относится к соседнему королевству чародеев – Безии, – тихо сообщила Титания.

- Хорошо, и как же продвигается внутриполитическая деятельность вашей страны? Потому, что внешняя, как я вижу, процветает.

Глох улыбнулся. Алма ещё долго разговаривала с ним, так и не рассказав собеседнику, что сегодня вечером впервые услышала о таком королевстве (дипломатические навыки помогли, не задевая, самолюбия начать хорошие отношения). Они разговаривали уже достаточно долго о политике, прежде чем затронуть волнующую девушку тему.

- Между прочим, – улыбаясь, говорил Глох, – у нас, чародеев, как и у каждого народа, есть свои отличительные черты. Рудокопы – сильные и выносливые, эльфы – ловкие и мудрые, маги – интуитивные и сильны в своих убеждениях, они прирождённые ораторы, ну а чародеи – прорицатели и мыслители, телепаты, ясновидцы.

- Правда? То есть, вы можете что-то предвидеть.

- Можем, но виденья будущего приходят к нам не по желанию, а по чьей-то другой воле. Мы не можем призвать их.

- Но вы можете увидеть чью-то смерть?

- Тоже не все. Лучше вам про это расскажут таймлайты – сборщики времени.

- Вы можете мне рассказать побольше про виденья.

- Икей ли, Марина, – извинился чародей на своём языке, но Алма поняла его, – всё то. Что я перечислял – таланты. Своего рода разнообразные профессии, просто они уже заложены в нас с рождения. Я обладаю телекинезом, и могу рассказать вам об этом, а виденья – дела моего хорошего друга Стела.

- Я могу как-нибудь с ним встретиться?

- Конечно. Я завтра утром возвращаюсь в королевство, и вы, Марина, можете поехать тоже.

- Я бы очень хотела.