Долгая дорога домой (СИ)

- Шевелись!

Девушка - умчалась, отмахивая рукой и косой. Пятый - поморщился:

- Как больные с этим своим "люблю"! Блин, столько дел, а им - занемоглось! Неужели и меня так же будет ломать? Тьфу, напасть! Бабы! Ни-ко-гда! Мне одному - заибись!

Услышавший эти страстные проклятья, Зуб остановился, так и не зайдя за угол, не показавшись на глаза Стрелку. Идти дальше смысла не стало. И так было понятно, что там все - заняты. Зуб улыбнулся. Всё же оказалась права именно Жалейка - отсутствие растительности на лице Стрелка не признак недуга, и не признак переодетой девушки, благо, что личиком хорош, да и стройный, а всего лишь - юный возраст. Погоди, юноша. Тебе скоро твой же организм такую неожиданность преподнесёт - взвоешь! Все так думают - "да чтобы я! да - никогда!" А потом - бабы из нас ремни, с живых, срезают.

"Очень скоро, господин Стрелок, ваше достоинство заставит вас круто переоценить ваш взгляд на мир", - усмехнувшись, подумал Зуб, разворачивая свои стопы.

Ладно, что нам эти юные, да ранние? Сами не сообразим, как этот город от падали очистить?

Проходя мимо своей возлюбленной, Зуб шепнул ей новость. Которая, неожиданно - выбила слезу из глаз Жали.

- Что? - удивился он.

- Как мне их жаль! Бедные дети! Они умирать научились раньше, чем любить!

Зуб - сильно задумался. Стало как-то неловко от прежних своих мыслей. Ведь Жаля - права. Ребята, уже - очень хорошо дерутся. Очень уверенно себя чувствуют в любом бою. А если вспомнить, как Стрелок крикнул про Старика и Повелителя Мертвых, а Зуб что-то слышал про эту историю из подвигов Охотников. Но, когда это было! Сколько же тогда было Стрелку лет, если он до сих пор, физиологически - ребёнок ещё? М-да. Тут не смеяться, тут, и, правда - плакать надо.

Утром Белый, в обнимку с Синеглазкой, наткнулись на спящего в дверях, на ворохе тюков, Стрелка.

- Э! Вы чё! - возмутился Стрелок, глядя на счастливые лица парочки, - вы так и собрались идти? Бегом переодеваться! Эй! А это? Я за вас это барахло тащить буду?

Стрелок - пнул тюк и вошёл в спальню бывшего Смотрителя города, поморщившись - запах любовных утех ещё витал в комнате.

- Бруска - свали! - кричит Синеглазка.

- Ой-ой-ой! Что я там не видел! Твоих набухших грудей и мохнатой щели? Сестрёнка, я вообще - ещё маленький, можешь не стесняться. Я - отвернусь.

- Браток, ну правда, - смущённо говорит Белый.

- И ты - не стесняйся. И тебя - видел. Тебе бы постесняться! И что она в тебе нашла? Кости одни! Вот у Корка - стать! Мускулы, как скалы! А какая скалка была у Деда - ты бы сам от стыда спрятался! Граб верно говорил - ею можно Бродяг было бить!

- Тьфу на тебя, похабник! - плюнула Синька, скидывая порванное платье и роясь в тюках, и на самом деле - не особо стесняясь Пятого, как удивлённо отметил Белый.

- Что? - спросила Синька, уперев руки в бока и выставив свои прелести в самом выгодном развороте, - он мне, и правда, как брат. А я - выросла среди парней, да в цирке. В дороге. Своих - не стесняюсь.

- Да, ребят, что я вчера подумал, - говорит Стрелок, с трудом отводя глаза от Синьки.

"Ох, и расцвела, сестрёнка!" - подумал Пятый.

"Не такой уж и маленький!" - подумал Белый.

"Съел?" - злорадно подумала Синеглазка, углом зрения видя лицо Белого.

- Я, конечно, рад за вас, - продолжил Пятый, - но, там, за дверьми - ты, брат мой, командир. А она - твой холоп. И это - так и должно быть. Ты - должен её не выделять из прочих. Если надо - отодрать, если надо - на смерть послать.

- Не учи отца...

- Не матерись, - поморщился Пятый, - это у Деда было - смешно. У тебя - кощунство. Берите пример с Зуба и Жали. Они - муж и жена. Но, кто об этом знает? И это - мешает им любить? Как по мне - помогает. Иначе начнут - через Синьку тебе, Серый, руки выкручивать.

Влюблённые переглянулись:

- Устами младенца глаголет истина, - сказал Белый и поймал сапог, кивнув Пятому, благодаря.

- Ну, тогда... - Пятый повернулся к двери, - хотя! Синька, лови! Белый, надеюсь ты подскажешь, что с этим делать.

- Шёлк? - удивилась девушка, разворачивая свёрток.

- Это бельё. Старый заказал какой-то из своих возлюбленных, но не успел забрать. Носи. Мне кажется, должно подойти. Старого - поминая добрым словом, - Пятый хлопнул дверью.

- Милый, а это - зачем? - девушка развернула сшитые меж собой, краями, два треугольника.

Белый - рассмеялся:

- Наследие Старого. Знатно он наследил!

*****

Белый подошёл к глубокой яме, что возникла усилиями Мага Земли вместо утрамбованной площади. Крестоносцы и жители города свозили и стаскивали к яме тела горожан и куски плоти, порубленный Бродяг. Клирик, наглухо закутанный в сутану, проводил ритуал Очищения. Потом тела летели в яму. Плюхались в воду. На площади был колодец. Вода начала собираться на дне котлована.

Белый раскрыл мешочек семян и, по одному, бросил в яму пять желудей. Можно было и сотню. Но, семян осталось мало. А купить новые - было негде. И - не на что.

Будто прочитав его мысли, Стрелок докладывает:

- Распятого крестоносца, с сопровождении ещё двоих, отправляю назад. С донесениями и письмами. Докладываю Престолу, Гильдии Наёмников и Совету Диспетчеров. Клирик накатал свою "телегу", по своей службе. Надеюсь, смежники вовремя прочухаются и подсуетятся, а не как обычно.

Белый кивнул. Эту смесь двух языков, неправильное применение привычных слов, даже Белый - понимал с некоторым напряжением мыслей. Остальные - вовсе не улавливали смыслов. Благо, так - Пятый разговаривал только с Белым. С остальными - на общеязыке.

- По-любому, пока туда, пока там - бестолковки будут чесать. Нам это - никак, - ответил Белый, подражая манере общения Стрелка.

- А я - о чём? - кивнул Пятый.

- Сколько мирных выжило? - спросил Белый.

- Сто тридцать шесть душ. На данный момент. Не весь город обследовали. Они себя заживо похоронили в подземельях. Из них только 8 - дети. Зато мужиков - 83 головы.

- Первыми умирают всегда - самые слабые, - сказал подошедший человек, почтительно поклонившись, - я - Прибыток. Был купцом в этом городе. Выбран - Старшиной Общины.

- Общину образовали, выбор сделали, - кивнул Белый, - молодцы! Я - Гадкий Утёнок, командир этого отряда.

Прибыток - опять поклонился, сказал:

- Бродяги и безумные священники - не самая большая беда, постигшая наши края. Войско Властителя Ужа - с них всё началось. Они разбили войско нашего Властителя и всех его знаменосцев. Со всех знатных - сняли шкуры живьём. Прочих - скормили свиньям. А потом - уничтожили каждое поселение одно за другим.

- Куда смотрел Наместник Императора?

- Наверное, на кишки своей дочери, на которых его вещали. А знамёна Лебедя тут никогда и не бывали. Да и Соколов тут не было никогда.

- Уж - всегда вовремя присылал налоги и людей, - поджал губы Белый, - почему он - обезумел?

- Он был таким - всегда. Только его безумие за границы его земель не выплёскивались. А чужим - никогда не было хода в его земли. Даже купцы переваливают товары на границе.

- Почему Престол об этом ничего не знает? - воскликнул Белый.

- Сие мне - неведомо, - поклонился Прибыток.

- А Князь Удав был казнён Церковью за склонность ко Тьме, - вспомнил Белый, повернулся к Стрелку, - Пауки. И тут они - нагадили. Только - зачем?

- Да создания вечного тления и беспорядка, - вздохнул Стрелок.

- Ну, а от нас ты чего хочешь, Старшина? - спросил Белый у бывшего купца, стоящего теперь босыми ногами на земле в простой домотканой рубахе до колен.

- Узнать нашу судьбу хотелось бы, - говорит, с опаской, Прибыток.

- В вас нет Тьмы. Убивать вас не за что. И мы над вами - не властны. Живите. А мы - дальше пойдём, - пожал плечами Белый.