Долгая дорога домой (СИ)

- Они, проклятые безумцы!

Тол-Разумник - кивнул:

- Безумие бессмысленной бойни свихнуло им мозги. Один из них решил, что когда была Скверна, то люди вместе боролись с ней. Скверны не стало - стали резать друг друга.

- Логично, - кивнул Белый.

Тол, с опаской посмотрел на него. Белый улыбнулся:

- Логичный вывод из неверных предпосылок. Люди - те же твари. Когда нет общей угрозы - начинают грызню меж собой. Только я бы не стал выбирать лекарством - Скверну. Лучше дружно ненавидеть Сборщиков Налогов, например. Или - соседа. И - полезнее.

Воины - рассмеялись.

Белый опять поймал голубой омут глаз девушки, поморщился.

- Всем - одеть доспехи! Вооружиться! - начал он кричать.

- Может - обойдём? - спрашивает Зуб.

- По Пустошам? С повозками? Да и...! Наш долг - очищать землю! Иначе - чем мы лучше тварей? Поджав хвост - сбежать? Пусть эти безумцы продолжают ловить людей поодиночке и сдирать с них кожу? Если не мы - то кто? Ты знаешь хоть одну силу на ближайшую неделю пути? Если знаешь - сообщи, не стесняйся! Я же - первый пойду к ним и заставлю их вычистить этот скверный безумный гнойник! Вперёд, суки! Родина вас не забудет!

- Безумие - это заразно! - Тол наклонился к Комку.

- Вы Старика не знали! - рассмеялся Стрелок, - вот кто настоящий - Безумец! Вот с ним было - безумно весело! С голой задницей и стальной палкой на Повелителя Бродяг со свитой! Вот это была веселуха!

И, с гиканьем, поскакал догонять командира, размахивая своей саблей.

Маги - переглянулись, свернули свои плащи, и достали посохи, окольцованные заговорёнными, расписанные рунными знамениями, полосами. Пришпорили коней. Следом потянулась плотная колонна повозок, со всех сторон ощетинившаяся копьями и топорами, через разбитые и частично сожжённые ворота.

Безумные священники заперлись в храме. Белый - стоял у ворот Храма, оперевшись на меч. Стрелок деловито вырезал стрелу из тела Клирика.

- Нож Старого? - спросил Белый.

- А то! - ответил Пятый, - не отдам! Я даже с Молотом - навсегда разругался. Говорит - это единственное известное ему изделие из дымчатой стали. Не отдам! Мне Старый был вместо деда родного. Моё наследство!

- Да я и не претендую, - ответил Белый, - просто - узнал. Дед им - дорожил.

- Нож освящён кровью Старца. Так Дед говорил. Смотри, как тело этого безумца парит. Будто нож - раскалён.

Белый посмотрел и позвал Клирика. В коробке щитов его привели. Клирик - вздохнул:

- Значит, алтарь - осквернён, - покачал головой Клирик, - теперь они служат Тёмным Богам.

- Триединому они служат, - вздохнул Белый, - его тёмной ипостаси.

Клирик даже накидку скинул с головы, но столкнувшись с глазами Белого - смутился, поклонился, отступил, спрятал глаза под капюшоном.

- Постой, - остановил его Белый, - ты сможешь переосвятить Алтарь?

- Нет, Властитель. Я - простой служитель Триединого. Он не дал мне столько своей Силы.

- Жаль. Иди, - отмахнулся от Клирика Белый, тут же позвав Магов, - выносите ворота. Остановим это безумие!

Комок провёл ритуал, Шёпот Кулаком Воздуха ударил в ворота. Крепкие дубовые брусья ворот Храма - разлетелись. Петли и полосы, что их стягивали, были сильно ослаблены ритуалом Мага Земли.

- Всем! - крикнул Белый, - блокировать Храм! Внутрь - не лезть! Стрелок, брат мой, пошли? Я думаю, нам большими безумцами - уже не стать!

Смеясь, двое воинов вошли в ворота. Сразу же раздались крики умирающих людей. Люди в накидках из сыромятной человеческой кожи - стали прыгать из высоких витражей Храма, выбивая мозаичные наборы. Крестоносцы - отходили, давая им упасть на утрамбованную землю, а потом - закалывали их копьями, шипами топоров, пронзая клинками мечей.

Синеглазка грызла костяшки своих пальцев до крови, не замечая этого. И только когда оба воина Красной Звезды вышли из ворот Храма - выдохнула, и, подув на руки - залечила свои пальцы.

Оба вышедших были в крови - до ушей. Но, ран - не имели. Клирики и до Обращения не были бойцами, а теперь - вообще, как бараны лезли на меч, как на добровольное заклание.

Белый обвёл безумным взглядом город вокруг, вздохнул:

- Сжечь бы здесь всё! Но, нельзя. Работаем!

Кровавое безумие отпускало его. Но, накатил Приступ. Третий - подряд. Высокий седой воин выгнулся дугой, захрипел, рухнул на руки Стрелка, дёргаясь в судорогах. На губах - пену разрывает хрип от нестерпимой боли.

- Синька! Быстро, сука! Сюда неси свой хвост! Довыёживались! - кричит Стрелок, чуть не плача.

*****

- Вставайте, Ал! Нас ждут великие дела! - услышал Белый.

- Отвали! - буркнул Белый.

- Я - серьёзно. Там - горожане повылезли из нор своих. Что с ними делать?

- На хрен всех шли! - опять бурчит Белый, не открывая глаз. Чувствуя её рядом. И от этого - чувствуя себя ещё беспомощнее. Ещё поганее.

- Синька, девка бестолковая, ты его что, не починила?

- Сам ты - бестолковый, - звучит её голос, - и вообще, ты что на меня окрысился, а, Брусок?

- Вы меж собой поделить не можете то, что давно ясно, а дело - страдает!

- Шёл бы ты! - хором сказали и Белый, и - Синька.

- Сами - пошли! Тоже мне - нашли проблему! Узы! Долг! Судьба! Свадьба! До них - дожить надо! Сложитесь завтра - не говорите, что мне, Там, что это - самое большее, о чём жалеете!

- Да уйди же ты, наконец! - кричит Белый.

Громко хлопает дверь. Только тогда Белый - открывает глаза.

- А он - прав, - говорит Синька, кладя руку на лоб Белому, - как ты?

- Спасибо, хреново. В чём он прав? Сводя нас? А ты к нему в шатёр вечерами бегать будешь?

Синька смотрит на него некоторое время удивлённо. Потом в её глазах - понимание и синие искры смеха:

- Ревнуешь, - утверждает она. Закрывает глаза, откидывается к стене, говорит, - я не знала, что тот воин в Доспехе Стража Драконов с Пламенным Мечом, на иллюзии - ты. Не поняла, почему тебя так задело то, что Ольги - нет. Спросила у Бруски, он говорит - потом, когда никто не будет подслушивать. Вот и ходила к нему.

- Так вы - разговаривали?

- Нет, дубина, спаривались мы там! Мал ещё Бруска! Да и он мне - что брат. Я - тебя люблю.

Белый сел, широко распахнув глаза.

- Правда? - спросил он, поперхнувшись, закашлявшись.

- Хотела я тебя помучить, - говорит Синеглазка, выплеском Силы поддержав Белого, так же устало откинувшись к стене, не открывая глаз, - чтобы знал. Ну, и - себя - тоже. Но, когда Брусок мне рассказал, что Некромант тебя из кусков собирал...

Она широко открыла глаза, как будто испугалась чего, схватила лицо Белого в свои ладони, стала горячо шептать, покрывая его лицо поцелуями:

- Ты же - умер. Я так боюсь потерять тебя опять! Пусть! Пусть я буду всего лишь подстилкой под твоими ногами, только быть с тобой! Быть с тобой! Женись - на ком велит отец. Только, хоть иногда, приходи ко мне. Я - только твоя. Только от тебя хочу рожать! Боги! Я же чуть не потеряла тебя! Я бы, как Ольга - развоплотила бы себя! Я - умею!

Синька толкает Белого в грудь, опрокидывая его обратно на ложе, выплёскивает в Белого последние крохи Силы, выхватывает нож, срезая ремни и завязки с его штанов, разрезая его рубаху снизу до верху, разрывает остатки, тащит штаны вниз. Белый - рвёт руками завязки на её платье, летят клочья ткани. Слишком долго они ждали друг друга. Слишком долго ошибались.

Пятый стоял, подперев спиной дверь, твёрдо решив не выпускать этих двоих из помещения, пока не поговорят, не выяснят меж собой всё. Услышав сдвоенный протяжный стон, Пятый усмехнулся, поманил к себе девушку в сером, что скромно ждала указаний поодаль.

- Да, Ал, - склонила голову послушница Милосердия.

- Иди в обоз. Платье неси запасное госпожи Синьки. Слышу - лечение затянулось. Придётся платье менять. Сложная операция.

Послушница лукаво усмехнулась, кокетливо строя глазки. Пятый хлопнул её по упругой заднице: