Долгая дорога домой (СИ)

Белый скорее почувствовал, чем увидел её. На башне. Невольно - улыбнулся. Она - переживает. Но, тут же нахмурился. Протуберанец был прав. Если ты имеешь привязанность - ты уязвим. Не поэтому ли Старик бежал от женщин, как от огня? В Единении Белый увидел, что Старик - испытывал чувства к ним. Но, если бы не Единение - ни за что бы не догадался об этом. "Мы в ответе за тех, кто нас полюбили" - сказал Старый.

Белый вздохнул. Тяжело. Тяжело. Жить двойной, тройной жизнью, скрывая от всех свои планы, мысли, эмоции, чувства. От всех. От самого себя. Это не жизнь. Это - проклятье! Жить, любить, не показывая своей любви, каждую секунду быть готовым пожертвовать самым дорогим, что у тебя есть, самым сокровенным - ради этого вот стада. Как отец потерял мать Белого, проклиная себя, ненавидя себя. Смерть мамы была уроком. Жестоким уроком Лебедю от Пауков. Белый застонал - он любил. Этим - подводя Синеглазку под удары всех своих врагов.

Белый решительно тряхнул головой, выгоняя лишние мысли. Глупо переживать о том, что ещё не случилось. Прав Малыш - держать зримую дистанцию с Синькой - разумная мера.

- Сбитый Зуб! - взревел Гадкий Утёнок, - как выглядит твоё воинство? Ты думаешь, что враг от смеха умрёт при их виде? А?

- Когда, господин? - изумился Зуб, - мы же...

- Вчера, друг мой! Вчера! Мы - уже опоздали! Бегом! Исполнять! - взревел Белый.

Ну, вот! Наорёшь на кого-нибудь, прямо - легче становиться.

А вот и Слет со своими воинами - созрели. Идут. Безо всяких условий складывают оружие к ногам Гадкого Утёнка, встают на колено и клянутся кровью. Хорошо. Полсотни настоящих воинов - не полторы сотни вчерашних ремесленников и пахарей, которые и от Бродяг отобьются едва ли. А настоящий воин их порубает в фарш - не вспотев. Что же делать с ними? Что? Как защитить этими силами три сотни немощных, раненных, женщин, Матерей и детей?

Вариант - бросить всех на произвол судьбы - Белохвостом не рассматривался совсем. Дело даже не в том, что он был Наследником. Он так был воспитан. Это был его Путь, его Долг - Служить всем этим людям. Только - тс-с-с! Самим этим людям не говорите! Потому как - они служат Гадкому Утёнку. Такой вот замкнутый круг Служения. И это - правильно. Тогда - Порядок. А если кто-то размыкает эту цепь взаимного служения, размыкает замкнутый круг - наступает беспорядок. Бардак, Хаос и Смута. Безумие.

Белый опять погрузился, с рычанием, в бесконечный круговорот неотложных, но мелких дел. Надо было понять, что за люди были теперь под его началом, на что они способны, на что не способны, надо было принять сотни решений - кого-куда определить, кто будет ремонтировать стёганки и оружие, как, что и куда упаковывать.

В душе Белохвоста всё больше зияла пустота отчаяния. Это - никогда не закончится! В злости на своих людей, на их тупость, он закатил глаза к небу, на закатное Светило.

И это - помогло. Белый вспомнил Старика, в очередной раз. Появилась мысль - "а как бы поступил Дед?" Белый настолько зримо увидел образ Андра, что, невольно, улыбнулся. И решил изобразить из себя Старика. Он нахмурился, постаравшись "нависнуть" над Прибытком:

- Ты чё буробишь, дятел? - зарычал Белый, - Ты с этим пустяком ко мне припёрся? А на плечах у тебя - что? А зачем она тебе, если ты не знаешь как и кто будет штопать эту рвань? А? Тогда - зачем мне ты? Если я буду решать, кто из твоих баб будет шить, а кто - смотреть на шитьё и трещину свою почёсывать? Бегом, сукин сын! Ещё раз с дерьмом ко мне сунешься - укорочу на голову, если всё одно ею пользоваться не умеешь! Зуб! Тебя это тоже касается! Ко мне лезете только с теми делами, которые сами решить не смогли. Я - понятно объяснил? Или вам в печень постучать, чтобы дошло? Пшли все нах! Выступаем на рассвете! Завтра - на рассвете! Кто не успеет, тот - опоздает! Я - уйду. Делайте, потом - что хотите! Вы меня услышали? Или я тихо сказал? Бегом, чурки дубовые! Заикали! Мозги мне запутали хуже Разумника! Лебяди! Порублю, как Бродяг! Я вас для чего поставил Смотрящими? Чтобы самому все непонятки разгребать? Исполнить! Доложить! Свалить! Бегом!

И хотя вокруг никого уже не было - все разбежались от его гнева, Белохвост продолжал буянить, махать мечом и орать. Потому как знал, что если ты никого не видишь, то это вовсе не значит, что и тебя никто не видит.

Старый! Так вот почему ты орал всё время! Ха-ха! И вот почему Алеф всегда лишь посмеивался, нисколько не опасаясь твоего гнева. Как ты это называл? "Режим дурака"? Нет, это - другое. Ладно, пусть будет "Режим Старика". Да, так и будет. Надо время от времени изображать из себя гневного Андра, иначе они совсем меня утопят в рутине.

Белый увидел нерешительно стоящую поодаль Синеглазку. Она пришла, зная, что должен начаться приступ фантомных болей Смерти.

- Что? - резко спросил он её.

- Как вы себя чувствуете, Властитель? - скромно спросила она, потрясённая увиденным буйством Белого.

- Тебе заняться больше нечем? Силу потратить некуда? На рассвете - выходим из этого проклятого города! Кто не сможет идти - тут останется. Бросим, как мусор! Поняла? Или - ещё раз повторить, для особо тупых?

Синеглазка сначала смотрела на него непонимающе, удивлённо. Но, потом, глаза её пыхнули нескрываемым гневом, она резко развернулась, фыркнула, пошла, нервной походкой, попрыгивая через шаг от сжигающей её злости и обиды.

Корень - увидел всё это, подождал, пока сестра уйдёт, пошёл к Гадкому Утёнку с видом решительным и гневным.

- Как ты смеешь? - прорычал акробат, совсем сблизившись, - что поигра...

Белый вознёс над головой меч, который не выпускал из рук в "буйстве".

Удар меча перехватил своей изумрудной сталью Стрелок.

- Господин! - крикнул с лицо Белому Пятый.

- Убью! - зарычал Белый.

Пятый пихнул Белого, смело повернулся к нему спиной, заслоняя своим телом сжавшегося Корню.

- Как смеешь ты что-то предъявить? Попутал? Знай своё место, червь! Пшёл! Чтоб ноги твоей! Пока не вызову!

И пнул мускулистого акробата. Корень - убежал.

Стрелок повернулся к Белому, что терпел, но боль всё одно кривила его лицо. Пятый понял, что как только Серый начинает волноваться - его накрывает. Да и Синька неспроста пришла. Ещё и очередной приступ - наложился. М-да, Серому - досталось.

- Как ты? - тихо спросил он.

- Заикали, суки! - прохрипел Белый.

- Режим Старика? Я вижу - помогло, - смеялись только уголки глаз Стрелка.

- Бруска, браток, объясни ей! Прошу! - хрипит Серый, не размыкая губ, со стиснутыми зубами.

- Не вопрос, Серый, не вопрос, - кивнул Стрелок, бросая саблю в ножны.

*****

Как только обгорелые башни брошенного, разорённого города скрылись из виду, Белохвост послал мальчишку-вестового собрать Смотрящих на Совет.

И вот они - собрались. Их инструктирует Стрелок чуть поодаль. Белый делает вид, что не слышит его напутствий:

- Говорить кратко и по делу. Молчать, пока не спросят. Говорить строго, по одному. Прежде чем обозначить своё затруднение и поставить вопрос перед Властителем - иметь как минимум три пути решения этой трудности. Своё несогласие выражать твердо, но - обоснованно. Если не смогли обосновать - молчать, пока не придумаете, как разложить всё грамотно и умно. К Властителю обращаться строго - "Командир". Мы - в боевом выходе. Я понятно объяснил? Тогда - пошли.

Синьки с ними не было. Она - не глава направления. Она - просто лекарь. От лекарей представлена Мать Жалея. Пятый всё объяснил Синеглазке, но она "обижалась". Потому Белый ночевал один. Вечером он был удостоен её посещения. Синеглазка, за закрытыми дверями, лечила Командира, потом - целовала. Страстно, зло, но - быстро. Скакала на Командире, зажав ему рот рукой и закусив собственный кулак. И ушла сразу же после этого, полностью истощённая. Так это все увидели, проводив её сочувственными взглядами. Этот зверь наорал на бедную девушку, а она всю себя ему отдала, довела себя до магического истощения. Изверг! И только ограниченный круг лиц знал, насколько на самом деле истощена Маг Жизни. И магически, и физически, и - сексуально. Кто ж знал, что такая любовь, украдкой, как - краденная - такая жгучая, опустошающая?! И - скорая. Синька забилась от сладких волн удовольствия буквально сразу же. И тут же - ещё раз, когда Белый излился в неё. Уложились в сотню ударов сердца.