Кастор Прайд. Хохот шута (СИ)

   Я сделал шаг. Не по пещере, не по скучному камню. Шаг по ребру, до угла, а потом ещё шаг до той красавицы-грани. Так просто, так правильно. Почему я не ходил так всегда? Почему вечно срывался с полпути, как с обрыва. Почему кидало и шатало, если можно так просто дойти и до цели, и до бесцельности?

   Шаг, поворот. Налево, направо. Не убегая, не задыхаясь. Я уже мог уйти. Уйти навсегда, растворившись в разводах волшебного циркуля, зная, куда я иду и зачем. Или в никуда и ни о чем. Я не ушел лишь потому, что был дураком. С дурацким мечом и дурацкой работой. Я задержался, отвечая сам себе на глупые, ненужные вопросы. Раздавая смешные, неправильные ответы. Такие смешные, что я даже рассмеялся. А потом сделал шаг назад.

   - Тяжело ходить по прямым дорогам?

   Кариф шай Миано неторопливо вышел из-за двух целующихся цилиндров. Забрало его было закрыто, а походка как всегда спокойна. В скупых движениях не было ни гнева, ни тревоги.

   - Разве тяжело?

   - Прямая дорога всегда тяжела. На ней всегда слишком много ног.

   - Места хватит на всех.

   - На всех, но не для каждого.

   - Ты хочешь, чтобы я свернул? - я отвел глаза. Нестерпимый блеск древнего доспеха резал подобно кинжалу.

   - Ты уже свернул.

   - Не туда?

   - Куда-то, - рыцарь гулко усмехнулся. - Какая разница? Разве не сворачиваем мы просто так, чтобы улыбнуться новой дороге?

   - Иногда нас заставляют свернуть.

   - А сейчас?

   Сейчас? Я молчал. Я не знал, зачем свернул на этой странной развилке. Я ведь даже не думал об этом пока не увидел поворота. Неужели мне так надоело идти по-прямой? Неужели я шел по-прямой? Такой же прямой, что мерно подрагивала у меня под ногами. Рыцарь Падшего престола как всегда оказался прав, - прямая дорога тяжелей тысячи его доспехов. Ведь с каждым шагом на ней все больше манящих, опьяняющих поворотов. И в конце одного из них действительно будет дворец, но в конце других кнут и плаха. И нам не угадать желанного пути.

   - А если это верная дорога? - я новый сделал шаг назад.

   - Тебе этого никогда не узнать.

   - Но я хочу!

   - Не жалей дорог, ученик! - Кариф неожиданно захохотал. - Завтра родиться сто новых! И они уже готовы умереть!

   - А я готов послать их на смерть?

   - Готов, - голос рыцаря стал злым. - На смерть, на позор, на вечные слезы. Ты будешь жесток или жалок.

   - Значит, жесток, - я шагнул назад в последний раз.

   - Легко, да? - древний отвернулся. - Вот теперь легко.

   - Бывало и полегче.

   - Это было не с тобой.

   - Может, будет? - я опустошенно рассмеялся.

   Кариф не ответил. Он долго смотрел на меня, сжимая и разжимая латную перчатку, а потом ушел, так и не подняв блистающего забрала. На миг я прикрыл глаза и проклял все свои дороги, повороты и канавы. Как бы много их ни было, а идешь всегда по одной. Той, что хохочет тебе прямо в глаза.

   Дамми я нагнал минут через пять. Он все так же осторожно мерил шагами гладкие камни подгородной пещеры, изредка отвлекаясь на очередное недляслабонервное творение кобольдов.

   - Ты там что, клеил какую-то треугольную красотку? - алый цверг даже не обернулся.

   - И у меня почти получилось, - я очень старался спрятать накатившую вдруг тоску. - Но она предпочитает блондинов.

   Следующий час мы провели в молчании. Приелись квадраты, надоели овалы, оравнодушили трапеции. Хотелось горячих тел, сверкающих глаз и хриплых голосов. Хотелось быть среди живых, которые были бы живыми без всяких оговорок. Еще хотелось вина, но это уже не зависело ни от места и ни от времени.

   Я не заметил, как сбоку от меня очутился маленький шустрый кобольд. Точной такой же нарисовался рядом с цвергом. Они разом забормотали какую-то утомительную белиберду и Дамми пришлось не раз гневно махнуть рукой, прежде чем кобольды прекратили свой бессмысленный речитатив.

   После этого наступила пора активной жестикуляции, по результатам которой Дамми с видимым облегчением сообщил мне, что, похоже, мы все-таки снова выберемся. И в этот раз даже без крови, жертв и прочих взяток продажной дороге. Надо было всего лишь проследовать за нашими раздвоившимися приятелями.

   Кобольды быстро семенили в нескольких сарках впереди, изредка оборачиваясь и смотря на нас ясными, холодноватыми глазами. Мы были явно лишними в их разлинованном царстве. Впрочем, это было не только их мнение, но и целиком мое, да и привычно нахмуренный цверг вряд ли думал иначе.

   Часа через полтора кобольды привели нас к широкой уходящей далеко вверх лестнице, с побитыми ступенями на каждой из которых были начерчены младшие братья уже знакомых нам фигур. Прощание было кратким и не слишком теплым. Ровно такое, какое бы и устроило всех. Кобольды исчезли в клочьях порванного минутами тумана раньше, чем я досчитал до шестой ступеньки.

   - А мы ведь глубоко забрались? Да, Серебро?

   - Глубже кротов.

   - Значит, лезть нам по этой лесенке пока не поседеем, - я тоскливо посмотрел вверх.

   - Да, - в голосе цверга не было и капли иронии.

   Мы поднимались два дня. Два тупых, полных мучительной усталости и воющего раздражения дня. Единственное, что хоть немного спасало, это небольшие площадки расположенные примерно через каждые полмарша. На них можно было перекусить, передохнуть и радостно отвлечься на сон, блаженно вытянув омертвевшие ноги.

   И на каждой отдельно проклятой ступеньке стояли неведомые клейма кобольдов. И страшно, искренне страшно становилось, когда я представлял, как эти до сумасшествия одинаковые существа с равнодушной неторопливостью перешагивают с одной ступени на другую, без устали выбивая на покорных камнях все новые и новые, безукоризненные формы. А потом ритмично пережевывают скудный обед в таинственном зеленоватом свете зачарованных стен.

   Лестница кончилась, когда я уже был готов выставить свои ноги на Большой Сианской ярмарке. Наверху нас ждал узкий, наполовину заваленный проход и пара изощренных вензелей на дорожку. Проход оказался коротким. Всего пара минут нам потребовалось на то, чтобы выбраться в низкий, просторный и явно не заброшенный коридор. Позади раздался грохот падающих камней, а когда я обернулся прохода больше не было. Бугристая каменная стена без швов и трещин холодно взирала на нас землистыми глазами-прожилками.

   - Кобольды, - Дамми уважительно покачал головой. - Хитрые твари. Лесенка-то была одноразовая.

   - Неужели специально для нас?

   - Не для нас, но для таких как мы, - Дамми бегло осмотрелся по сторонам. - Пошли, послушаем, что шепнет нам Яшмовый трон.

   - А что он может нам шепнуть? - признаться, я ожидал иных предложений.

   - А ты думаешь тайоры уже ушли в свои берлоги? - алый цверг саркастически ухмыльнулся. - А я думаю, они все ещё ждут. И нам нужен тот, кто подтвердит мои опасения.

   Тот, кто подтвердит опасения Дамми, проявился на нашем пути уже через полчаса. Полноватый цверг самого заурядного вида, обладатель пышных усов и массивного каменного топора быстро и целеустремленно вышел из бокового коридора и скорым шагом заспешил вперед.

   - Младший защитник рода, - алый цверг чуть высунулся из-за скрывавшего его уступа. - Этот может знать и о тайорах и об их отсутствии.

   - С чего ты решил, что это младший защитник? - по мне все цверги были почти также одинаковы, как и кобольды.

   - У топора характерный изгиб, - Дамми легко перебежал из тени в тень. - Берем живым. Быстро.

   Не прошло и минуты, а умело оглушенный защитник, уже лежал на темных камнях своей недавней родины. Мы оттащили его подальше от возможных встреч с соплеменниками и теперь нетерпеливо ждали, когда он очнется. Для ускорения процесса Дамми отвесил своему дальнему родственнику пару неслабых пощечин, а при появлении первых признаков активности приставил к подрагивающей шее нож.

   - Что слышно, топор? - голос Даминиона был тих и беспощаден. - Какие вести из леса?