Утренний хоббит

– Видимо, пшеничные монетки – это хлебные «хомячьи» буханки, – принялась рассуждать вслух Мари. – А запеченные тушки принадлежат маленьким куропаткам, или, может быть, обыкновенным воробья. Что, впрочем, всё равно: пахнет очень даже аппетитно…. Значит, наши грызуны частенько наведываются на земную поверхность. Жаль только, что их норы такие узкие.

– Спасибо! – громко объявил Томас, складывая нежданные подарки в вещмешок, и добавил уже привычное: – Меллон!

На очередном кратком привале они с аппетитом перекусили «хомячьей» пищей.

– Недурственно! – коротко констатировала Мари и поинтересовалась: – Дорогой, а как, интересно, они узнали, что у нас заканчивается продовольствие?

– Может, здесь, в Мории, существует такой старинный обычай: делится куском хлеба с друзьями? – предположил Томас, старательно обгладывая тонкие птичьи косточки. – Видимо, это так действует заветный пароль…

Дорога становилась всё трудней и опасней: множество коридоров и ходов, ямы, отверстия, провалы, в полу всё чаще встречались узкие трещины и широкие расщелины, через которые приходилось перепрыгивать с немалым риском для жизни.

Неожиданно впереди, за очередным крутым поворотом, послышался глухой однообразный шум.

– Что это? – останавливаясь, насторожилась Мари. – Очень напоминает рокот бурных речных вод…. Откуда в Мории – река?

– В легендарной стране Барад-Дур всё может быть! – подбадривающее подмигнул Томас. – Подземная река? Почему бы и нет? Река – это вода, а где вода, там и рыба.…Вперёд, дорогая! Без колебаний и сомнений…

Коридор вывел их в просторный и очень высокий подземный зал, слабо освещённый жёлто-зелёными прожилками неизвестной горной породы, точно такими же, как и в каменном мешке «Драконьего логова». И в этих призрачных отсветах смутно угадывалось русло подземной реки: белые буруны и барашки, чёрные прибрежные скалы.

– А река-то широкая, метров сорок-пятьдесят, не меньше, – определила на глазок Мари. – И больно уж бурная: сплошные водовороты и пороги…. А вон там, слышишь? Такое впечатление, что ниже по течению имеется приличный водопад. Да, переправиться через такую водную преграду – дело, заведомо, непростое.

Томас указал рукой на крохотную ящерицу, вырубленную в обломке розовой скалы:

– Скорее всего, нам нет нужды перебираться на противоположный берег. Видишь, голова ящерки смотрит вверх по течению реки?

Через несколько минут они вышли к реке, вернее, к тихой заводи, глубоко вдающейся в берег.

– Ура! – восторженно заголосила Мари, стараясь перекричать речной шум. – Ура!

– Чему ты так радуешься, моё сердечко? – склонился Томас к уху невесты. – Давай, отойдём вон за ту скалу. Там, наверняка, не так шумно.

В прямоугольном тупичке было относительно тихо и уютно, даже наблюдалось некое подобие каменного стола в окружении таких же каменных табуретов.

«Не похоже, что это матушка-природа так постаралась», – заявил внутренний голос. – «Вот и очаг для костра: тёмные, местами закопчённые булыжники, образующие неровный круг, угли, зола…».

– Во-первых, вдоль берега я видела много сухих веток деревьев, – приступила к пояснениям Мари. – Значит, мы сможем развести костёр! Как же я соскучилась по жаркому и доброму пламени походного костра…. Кстати, как ты думаешь, откуда так глубоко под землёй – на речном берегу – взялись сухие дрова?

– Все реки образуются путём слияния ручьёв, которые, в свою очередь, зарождаются при таянии снегов. Или же вытекают из озёр и болот.

– Значит, эта река вначале текла по земной поверхности и только уже потом – через какой-нибудь широкий провал – ушла в Морию?

– Конечно. Поэтому по речному берегу и разбросаны ветки деревьев и, даже, большие коряги.

– Ближайшие горы, на которых лежит снег, это ведь Морийский хребет? А у хребта, как всем известно, две стороны. Верно? – Мари упрямо и целенаправленно продолжала поиск истины. – То есть, эта река могла вначале стечь с противоположного – относительно Средиземья – склона Морийского хребта и только потом уйти под землю? Может такое быть?

– Теоретически, да.

– Следовательно, если мы пойдём вверх по речному течению, то можем выйти в Другой мир?

– Теоретически, можем, – с трудом сдерживая улыбку, ответил Томас. – Тем более что и ящерки указывают в ту же сторону…. А вот с костром мы пока повременим: незачем привлекать к себе избыточное внимание. Вдруг, данные речные берега обитаемы? Итак, что у нас – «во-вторых»?

– Во-вторых? Ах, да…. Во-вторых, я заметила, что в заводи плескалась крупная рыба. Следовательно, её можно поймать! Мне добрый и запасливый Отто – при прощании – оставил парочку острых крючков, правда, слегка заржавевших…

Они, переместившись на пологий берег подземной реки, в свете фонарика-мешка, заполненного светящими камушками, наскоро изготовили нехитрую рыболовную снасть: привязали к тонкой и прочной верёвке крючок, рядом с ним разместили серебряную монетку-грузик с маленькой дырочкой по краю, в метре от монеты закрепили – в качестве поплавка – большой сосновый сучок.

– Какую наживку будем использовать? – азартно блестя глазами, по-деловому поинтересовалась Мари.

Томас только руки развёл в разные стороны:

– А, разве, у нас есть выбор? Присутствует только крохотный кусочек ветчины…. Подчёркиваю, последний кусочек! Имеется в наличии ещё немного пшеничных сухарей и ежевичный джем. Но, как мне надоедливо подсказывает внутренний голос, это совсем не то…. Придётся, всё же, пожертвовать ветчиной!

Он надёжно насадил на крючок ломтик копчёного мяса, осторожно раскрутил шнур над головой и забросил наживку – метров на пятнадцать-семнадцать от берега – в тёмную речную воду.

– Зачем же нужен поплавок, если мы его всё равно не видим в темноте? – удивилась Мари.

– Для того чтобы наживка не легла на дно и не слетела с крючка, случайно зацепившись за камни, – терпеливо объяснил Томас, легонько подёргивая за шнур. – А поклёвку я и руками почувствую…

Не прошло и двух минут, как его ладони, держащие шнур, ощутили сильный и резкий удар. Томас тут же умело подсёк и – после короткой, но отчаянной борьбы – вытащил на каменистую прибрежную косу крупную рыбину.

– Странная какая! – зачарованно выдохнула Мари, разглядывая добычу в тусклом свете самодельного фонаря. – Длинная, похожая на ткацкое веретено. Только на очень большое.…Потянет, наверное, килограмма на два с половиной. Чешуя очень-очень светлая, почти белая. Или мне так только кажется – в сумраке? Ух, ты, какие зубы! Длинные, кривые, очень острые…. Томас, у неё же глаз нет! Совсем – нет!

Несмотря на странный вид и полное отсутствие глаз, рыба оказалась на редкость вкусной. Пришлось, правда, развести маленький костерок. Не сырой же было есть рыбину?

– По вкусу очень напоминает морского палтуса! – нахваливала Мари. – Дорогой, а почему ты отложил в сторонку рыбий хвост, плавники и голову? Из них получился бы отличный рыбный супчик…

– Видишь ли, радость моя, – Томас тихонько икнул от сытости, прикрыв рот ладонью. – Я хочу поймать ещё несколько аналогичных экземпляров. Завтра же снова захочется кушать. И, послезавтра…. Вот и применим хвост, плавники и голову в качестве приманки. Может, удастся выловить что-нибудь более крупное и достойное.

Но коварная рыба, как вскоре выяснилось, была несклонна к каннибализму, и клевать – на составные части сородича – категорически отказывалась. Потратив вхолостую полтора часа, Томас, вернувшись к догорающему костру, решил:

– Прогуляюсь я вон к тем порогам. Возьму с собой наш фонарик-мешочек, попробую на мелководье подстрелить рыбу из лука. Вдруг, получится?

– А как же я? – заныла Мари. – Можно, я тоже пойду с тобой?

– Ты здесь останешься. Заворачивайся в волчью шкуру и спи, – притворно нахмурился Томас. – У тебя же глаза слипаются. Пойдёшь со мной, заснёшь на ходу, да и свалишься в воду. Оно мне надо? Понятное дело, не надо! Не спорь со мной, любимая! Ложись спать. Вот она, пушистая и мягкая шкура…. Ложись, ложись! Я тебя укрою. Проснёшься, а я – вместе с новой и славной добычей – уже вернулся назад…