Утренний хоббит

Часа через два с половиной Мари, небрежно прикрытая короткой льняной простынкой, вольготно расположившись на густой волчьей шкуре и с удовольствием прихлёбывая из походной оловянной кружки креплёное яблочное вино, поинтересовалась – голосом довольной и сытой кошки:

– Тебе было хорошо, дорогой?

– Очень, – устало улыбнувшись, невнятно пробормотал Томас.

– И мне тоже – очень хорошо…. А как же обзавидуются мои венские подружки! – неожиданно сменила тему девушка, то есть, уже молодая женщина (или правильнее говорить – молодая хоббитанка?). – Они же первый раз занимались этим, или ещё только будут заниматься, чёрт те где: на заднем сиденье автомобиля, в школьном спортзале, в крошечном номере придорожной гостинице…. А, я? В Средиземье! Глубоко под землёй, в бане древних гномом, рядом с кучами костей мёртвых воинов! И, с кем? С самым настоящим хоббитом – из голливудских фильмов! Симпатичным таким, светленьким, ласковым и неутомимым…

«Неутомимый светленький хоббит», прикрыв глаза, принялся громко похрапывать, глупо и блаженно улыбаясь во сне…

Глава двадцать седьмая

Сумеречные встречи

В жизни каждого – человека, хоббита, гоблина, орка и иже с ними – существуют места, откуда не хочется уходить. Не хочется, и всё тут! Вроде бы, очень надо – бежать куда-то, сломя голову – но, нет желания.…Более того, в этих местах всегда хочется задержаться. В обязательном порядке. Если и не навсегда, то максимально надолго. Но…. Но всегда (всегда, и это не преувеличение!) найдутся важные и непреложные причины, заставляющие покидать любимые и насиженные места и отправляться в дорогу. В дальнюю ли, в ближнюю ли? Не важно! Но – в дорогу….

Вот и нашим героям пришлось покинуть свой благословенный и неповторимый «банный» рай.

– Пора, дорогая, идти дальше! – объявил Томас в один из моментов краткого отдыха. – Во-первых, надо как можно быстрее вырваться в Другой мир, разобраться с этим «искусственным» Средиземьем – детищем сумасшедшего герра Аматова. Освободить сотни людей, обманным путём превращённых в сказочных существ…. Во-вторых, надо защитить и природных обитателей «настоящего» Средиземья. Например, добиться – через Организацию Объединённых Наций – создания в этих местах заповедника с особым статусом…. В-третьих, у нас заканчивается продовольствие. А, как всем хорошо известно, пугливая и осторожная дичь предпочитает обходить бани стороной.

– Я и не спорю, – печально вздохнула Мари, не выпуская из своей мягкой и нежной ладошки его ладонь. – Надо, так надо. Сейчас помоем посуду, соберём вещи и пойдём дальше. Вон по той лестнице, на её нижней ступени я видела изображение ящерицы, нанесённое тёмно-синей краской…. Только, давай, ещё разочек – напоследок – искупаемся в нашем бассейне?

Искупались, понятное дело…

Они, следуя за маленькими ящерками, выбитыми здесь и там – на стенах, полу, валунах, сталактитах и сталагмитах – уверенно продвигались по подземельям древней Мории. Прямые и извилистые коридоры, низкие и высокие туннели, разнообразные арки и арочки, лестницы – узкие и широкие, длинные и короткие…

Время текло медленно, вязко и однообразно: трёх-четырёх часовой переход, короткий привал, новый переход, новый привал, переход, шести-семи часовой сон, переход…

Перед входом – из просторного подземного зала в очередной узкий коридор, на стене которого была выбита ящерица – Томас остановился и прислушался. Показалось, или, действительно, из темноты доносились едва слышимый свист и непонятное потрескивание?

– Надо зажечь факел, – предложила Мари, которая, очевидно, тоже что-то услышала.

– Он у нас предпоследний.

– Что из того? Из этого хода веет опасностью. Так кто-то есть…

Они прошли по коридору минуты три-четыре и остановились: в свете факела – метрах в двадцати пяти прямо по курсу – обнаружились странные, пляшущие в неверных отсветах силуэты.

– Это что же такое? – удивлённо прошептала Мари. – Очередной сюрприз Средиземья?

Впереди, встав на задние лапы, непринужденно разгуливали большие, тёмно-бурые крысы. Не то, чтобы очень уж большие, так, только до колена среднестатистическому хоббиту, но всё же…

– Крысы? – засомневался Томас. – Скорее, хомяки. Больно уж щёки толстые, а глазки – хитрые.

Одни «хомяки» сжимали в лапах крохотные кинжалы, другие же умело пристраивали на тетивах чёрных луков короткие стрелы.

«Понятное дело, что «крохотные» и «короткие» – термины сугубо относительные», – нудно зашелестел внутренний голос. – «Кстати, наконечники этих маленьких стрел запросто могут быть смазаны смертельным ядом. Так что, мон шер, соблюдайте повышенную осторожность…».

«Хомяки», суетливо потрескивая, наверно, переговариваясь между собой, посматривали на нежданных пришельцев с нескрываемым недоверием.

– Может – со всем нашим хоббитанским пылом – разгоним этих толстощёких гвардейцев? – азартно предложила Мари, доставая из кармана сюртука самодельную пращу. – Тоже мне, вояки выискались! Дорогу, понимаешь, перегораживают…. Скажи ещё, что я неправа?

– И скажу, понятное дело, – усмехнулся Томас, передавая факел невесте, и, сложив ладони рупором, громко прокричал: – Меллон!

Неизвестные грызуны сразу же заволновались, потрескивание стало значительно громче, некоторые «хомяки» – словно по команде – начали торопливо разбредаться по боковым дырам-норкам.

«Впрочем, уходят далеко не все», – отметил Томас. – «Лучники почему-то не торопятся – прятать стрелы в колчаны…».

Он, по какому-то наитию, вытащил из ножен кинжал, найденный в завалах древних костей, продемонстрировал его грызунам, направив клинок вверх. Изумруд, вделанный в рукоятку, ярко засверкал в скупом свете факела, а Томас ещё раз громко и чётко повторил:

– Меллон!

«Хомяки», громко потрескивая и слегка толкаясь, попрятались в норы. Только один из них, похоже, самый главный, остался стоять на задних лапах по середине коридора. Грызун, неторопливо убрав стрелу в кожаный колчан, висевший на левом боку, и повесив лук на правое плечо, вскинул коротенькие передние лапы вверх и заверещал – тоненько и пронзительно.

– Что ему надо от нас? – забеспокоилась Мари.

Томас, также хладнокровно и неторопливо отправляя кинжал в ножны, предположил:

– Похоже, что он просит нас немного подождать, не суетясь и не волнуясь. Что же, подождём…

Через некоторое время из боковых ответвлений-дырок снова появились «хомяки» – примерно полтора-два десятка – несущие на плечах холщовые мешочки и какие-то деревянные пруты, с насаженными на них непонятными, тёмно-бордовыми комочками. Аккуратно сложив ношу на полу подземного хода, грызуны отвесили – в сторону путников – по низкому поклону и молча удалились. Их главный, проверещав на прощанье что-то явно позитивное и приветливое, последним скрылся в одной из нор.

– Что же нам делать дальше? – нахмурив брови, засомневалась Мари. – Мы пойдём, а они – всей бандой – неожиданно выскочат из своих дырок и набросятся…. И эти мешочки-комочки…. Что это такое, а? Очередной пакостный подарок? В смысле, «Троянский конь»?

– Я думаю, что с нами, просто-напросто, любезно поделились продовольствием, – улыбнулся Томас. – А ты, дорогая, если я ничего не путаю, предлагала этих добряков забросать камнями…. Ай-яй-яй! Откуда такая кровожадная воинственность?

– Не знаю, право, – мило покраснев, засмущалась невеста, вернее, уже юная гражданская жена. – В авантюрных романах, которые мне доводилось читать в Другом мире, все главные героини – женщины отважные и, безусловно, решительные…

– Главные героини?

– Ну, в общем, да. Ты же у нас – раз победил Зелёного Дракона – местный главный герой? Значит, я – главная героиня…

В маленьких холщовых мешочках обнаружились круглые пшеничные лепёшки – размером с обычную серебряную монету, прутики же оказались самыми настоящими вертелами, а тёмные комочки на них – птичьими тушками, запеченными над углями.