Холодок (СИ)

Лично я чуть в осадок не выпал – ну ничего себе гостеприимство у Крылатых, но потом понял, что, говоря об этом, Сын Беркута смотрел, прежде всего, на подростков. Ага, понятно. Решил сразу предупредить, чтоб потом не обижались… Однако сомневаюсь я, что от пауков в постели и сороконожек в тапочках это нас убережёт – плавали, знаем…

Старшие Наароджи лишь добродушно похохатывали… ровно до той минуты, пока Сын Беркута не взялся за женщин и не объявил, что ни одна женщина из тех, что временно не может пользоваться силой, не должна покидать Цитадель иначе как в сопровождении воина или, на худой конец, подруги, у которой с силой проблем нет. Дамы попробовали возмутиться, но тут Сын Беркута указал на нас с Антошкой, как на героев, и заявил, что поиски целебной травы для заболевшего ребёнка, конечно, дело хорошее, но если бы не мы, подоспевшие так вовремя, Блёстку схватили бы наёмники и продали бы на рынке рабов.

После этого волна возмущения дам резко пошла на спад, а Сын Беркута велел устроить всех гостей со всеми возможными удобствами и накрыть столы в большом зале, ибо, как бы то ни было, а обычай отмечать прибытие гостя или гостей пиром никто не отменял.

После этого народ шустро подобрался и вновь поскакал по своим делам, рядом с нами осталось только несколько женщин, которые, по-доброму улыбаясь, пригласили нас следовать за собой.

Ну, мы и пошли. Как объяснила одна из женщин, Ранняя Трава, покои для нас уже были готовы в гостевом крыле Цитадели. А когда я спросил её, почему Блёстка вдруг потеряла силу и не смогла отбиться от нехороших людей сама, женщина лукаво улыбнулась и ответила, что дело это обыкновенное, женское, и что когда женщина-Наароджи ждёт ребёночка, вся её сила идет на то, чтобы его поддержать. Оттого беременные женщины беззащитны, и Сын Беркута сказал всё правильно.

Комнаты оказались небольшими, но вполне уютными, мы с Антошкой сразу же выбрали комнату побольше, с широким ложем, на что Ранняя Трава понимающе улыбнулась. Мурик умудрился устроиться рядом с нами, Мит-каль – дальше по коридору, Кара-сур – рядом с Мит-калем, и в самом конце – Дин-эр, который всё время словно хотел спросить что-то у девушек-Наароджи, да не решался. Наверное, хочет спросить про свою возлюбленную… и про ребёнка. Интересно, как они? Всё с ними в порядке? Дин-эр парень хороший и заслуживает свой кусочек счастья, как ни крути…

Прямо в комнатах мы смогли привести себя в порядок. Оказалось, что у Наароджи есть даже некое подобие горячего душа – вода отводится из подземного источника и нагревается магией по мере необходимости, а ещё нам принесли одежду и мазь с приятным запахом – ею одна из женщина Наароджи посоветовала нам смазывать жабры, потому что воздух в Высоких горах холодный, и мы можем простудиться.

А когда мы с Антошкой привели себя в порядок и оделись – ничего необычного, мягкие замшевые штаны, короткие сапожки и тёплые рубашки с высоким воротом - то за нами вновь пришли, на этот раз мужчины Наароджи, и сказали, что отведут нас в зал Совета, где уже собрались Старейшины из других Цитаделей.

Я не мог не восхититься оперативностью Сына Беркута. Впрочем, он оказался чело… то есть, существом слова – обещал помочь в поиске, вот и помогает.

Так что мы вновь собрались в коридоре и отправились, на этот раз в сопровождении мужчин, в зал Совета.

Зал оказался небольшим, зато стены его от пола до потолка оказались завешаны совершенно потрясающими картинами, изображающими историю народа Наароджи – и время расцвета, и Острова Крылатых, и безжалостные гонения, и постройку Цитаделей (я оказался прав, огромные блоки двигали действительно с помощью магии). Последние пять картин изображали пять Цитаделей Крылатых, а в зале было пять высоких сидений – резных деревянных кресел с высокими спинками. Нас не заставили ждать стоя – мужчины-Наароджи откуда-то притащили небольшие мягкие табуреты и предложили нам сесть. Но, прежде чем мы расположились, в зал вошёл светловолосый юный Наароджи с костяной трубой в руках, из которой выдул какую-то затейливую мелодию. Ну, чисто горнист перед пионерским сбором, как это в советских фильмах показывают.

Мы не стали торопиться садиться, и как выяснилось, правильно сделали. Юный трубач тут же отошёл в сторонку, а в зал Совета вошли пятеро Наароджи в белых, украшенных пушистым мехом, одеждах. Две женщины и трое мужчин. Первой шла очень старая женщина с совершенно белыми волосами и крыльями, она при ходьбе даже опиралась на посох, но взгляд её был ясным, молодым и цепким. Она глянула на нас, скорее благосклонно, чем сердито, и заняла своё место, расположенное посередине и чуть выше остальных. Ага, эта тётенька явно тут рулит… Следующим шёл Сын Беркута, занявший место справа от Главы – я так понял, Главы Совета, третьим шёл слишком уж молодой для Старейшины мужчина с ярко-рыжими волосами и крыльями, занявший место слева от Главы. Он тоже выглядел довольно дружелюбным, а вот двое остальных… Вторая женщина была куда моложе первой, хоть и не такая молодая, как третий Старейшина. Волосы её были глубокого шоколадного цвета, а вот крылья, тоже в основном шоколадные, были покрыты россыпью мелких серебристых пятнышек. Смотрелось красиво и необычно, да и вообще женщина была бы очень красивой, если бы не сжатые в ниточку тонкие губы и колючий взгляд. Пятый же Старейшина не понравился мне вовсе – крепкий старик с полуседой русой головой и серо-коричневыми крыльями, он смотрел на нас так, словно мерку снимал. Для гроба. Ох, чую я, будут нам сейчас палки в колёса… Тогда только и останется, что восстание среди Махароджи поднимать… Спартаки, блин… Местного масштаба.

Глава Совета вежливо приветствовала нас, выслушала наше ответное приветствие и представление, и, в свою очередь, представила себя и Других Старейшин. Её звали Зимняя Рань, рыжеволосого молодого Старейшину – Рождённый-на-Рассвете, вторую женщину – Стелющаяся Осока, и последнего – Горячий Камень. После этого Зимняя Рань сказала:

- Наш брат, Сын Беркута, рассказал мне о сути дела, которое привело детей Моря и их спутников-Махароджи в Цитадель Крылатых. Но сейчас я хочу услышать ваш рассказ, чтобы сделать выводы и прийти к решению – ведь не зря Талисман Времени был разъединён самими великими магами древности… Кто из вас желает начать рассказ?

Комсомольцы-добровольцы… Кто-кто? С кого всё это началось, тому первому и рассказывать… И я встал, откашлялся и начал:

- Моё настоящее имя - Мстислав Холодов, и, хотя мы с моим другом, моей Парой, выглядим, как истинные дети Моря – мы рождены не в этом мире…

***

Бис-мил накрыл своими губами сухие горячие губы Кай-сура… и тут же почувствовал такое желание, какого не ощущал давно. Целоваться с принцем было… умопомрачительно, ласкать его – ещё лучше, Кай-сур так подавался на встречу ласкам, так изгибался и стонал, что у тюремщика просто отказали тормоза. И Кай-сур даже не думал прерывать эти судорожные рваные ласки, напротив – его глаза и тело просили большего… много большего…

Руки Бис-мила уже начали расстёгивать рубашку принца, однако в тот момент, когда это нехитрое действие было уже завершено, раздался негромкий кашель, и несостоявшиеся любовники отпрянули друг от друга.

В дверях стоял Рах-мат и насмешливо улыбался:

- Так вот чем ты занимаешься здесь, старый греховодник! - процедил Советник Правителя. – В принципе, я не возражаю – всё стражам меньше трудиться. Другое дело, что ты, похоже, питаешь какие-то чувства к этой использованной шлюхе. Почему он до сих пор не в оковах? Нет, ты, положительно, стал ненадёжен, и тебя следует сменить… Пошёл вон, там за дверью стражи дожидаются! И надень немедленно оковы на эту мразь!

Бис-мил заслонил собой сжавшегося в комок от этих жестоких слов принца, отметив, что при слове «стражи» парня стало мелко потряхивать, и возразил:

- Нельзя его сейчас в оковы! Это верная смерть!

- Не тебе судить о том, что можно и чего нельзя, ничтожная тюремная крыса! – прошипел Рах-мат. – Правитель в горе от потери Наследника и не желает более, чтобы недостойный осквернял собою этот мир! Неси оковы! Немедленно!