Холодок (СИ)

Ну, вот, ни раньше, ни позже!

***

Бис-мил в очередной раз поднимался в камеру Кай-сура, дабы навестить узника, и признавался себе, что в его сердце начинает закрадываться непрошеная жалость. И не только жалость… Бис-мил был немолод по меркам Махароджи, хотя для Чоуроджи и Наароджи это был вообще не возраст, а так, сущая безделица. И в последнее время Бис-мил стал замечать, что его старение как бы повернуло вспять. Перестали по ночам ныть спина, колени и много раз выбитые плечевые суставы, глаза стали видеть острее, морщины потихоньку уменьшались… даже щетина на подбородке стала другого цвета – не серо-пегая, седая, а совсем молодая, иссиня-чёрная. Неужели дитя Моря постарался? Приятно, конечно, только ведь он, Бис-мил, помог ему и опальному принцу совсем не из корысти. К тому же… Наверное, следовало вступиться за Кай-сура и воспрепятствовать мальчишке-Чоуроджи менять принцев местами. Просто помочь бежать ему и Кара-суру…

Потому что… потому что, общаясь с Кай-суром, Бис-мил всё больше понимал, что перед ним не столько злобный мерзавец, сколько мальчишка, ставший плохим вследствие дурного воспитания и вседозволенности. И его было иррационально жаль. К тому же… К тому же сегодня утром нарочный из дворца привёз Бис-милу железный кованый сундучок, в котором лежали особые кандалы, с приказом заковать в них принца нынче же. Бис-мил совсем не владел магией, но что это за оковы, знал хорошо. Заключённый, закованный в них, начинал терять силы и жизнь – медленно, капля за каплей. Снять их было невозможно, а убить несчастного могло любое сильное потрясение. А ведь завтра Рах-мат снова придёт в Башню, а Кай-сур ещё от первого изнасилования не оправился. Значит… значит, эти оковы – не что иное, как завуалированное убийство. Сколько бы ни наворотил Кай-сур – такого он точно не заслуживал.

И Бис-мил мучительно задумался о том, как быть дальше.

========== Глава 46. Поцелуй ==========

Из-за поворота вырулил – картина маслом – Мит-каль со всей честной компанией. А воздух вдруг наполнился хлопаньем многочисленных крыльев.

Ну, вот, ни раньше, ни позже!

Это, как оказалось, подоспели соплеменники Снежной Блёстки – тоже все не слишком высокие, тонкокостные и худощавые – выглядели они вроде бы юными, но впечатление о них создавалось, как о вполне взрослых мужчинах. И я подумал, что, скорее всего, Блёстка – тоже взрослая женщина, просто это такая особенность расы Наароджи.

Мы и оглянуться не успели, как оказались в окружении нескольких серьёзных парней, которые, впрочем, не спешили угрожать нам оружием. Вторая группа Наароджи окружила наших спутников, но тоже не предпринимала никаких враждебных действий, видя, что Мит-каль, Дин-эр и Кара-сур с Муриком стоят спокойно, а метательные ножи Дин-эра так и покоятся в ножнах на поясе.

Зато, когда очередь дошла до пленённых нами мужчин, во взгляде самого высокого и крепкого из Наароджи с иссиня-чёрными крыльями промелькнуло что-то вроде усмешки. И он глянул на нас со значительно большей теплотой во взоре:

- Приветствую вас, дети Моря! Неужели это вы сумели пленить этих негодяев, похитителей детей и женщин?

Скромные мы вежливо с этим согласились, а Блёстка стала рассказывать о том, как мы внезапно появились в момент нападения на неё и спасли от неминуемого похищения. Мужчина слушал, кивал, а потом заявил:

- Думаю, что в благодарность за спасение моей дочери я могу пригласить вас в свою Цитадель, дети Моря. И если вы находитесь в поиске – я могу помочь вам с ним. Моё имя – Сын Беркута, я глава одной из Цитаделей Крылатых и отец этой непослушной женщины, которая своим поступком очень напугала всех нас.

- Благодарим, Сын Беркута, - ответил Антошка, а я кивнул головой, соглашаясь с ним, - но дело в том, что мы не одни.

- Эти Махароджи – с вами? – нахмурился Сын Беркута.

- Да,- ответил я. – И у нас крайне важное дело к… - тут я замялся, не зная, как сказать правильно, но всё-таки подобрал нужные слова, - к Старейшинам народа Крылатых. И мне не хотелось бы обсуждать это здесь, впрочем, твоя дочь в курсе нашего дела.

Блёстка кивнула и, приникнув к уху отца, торопливо зашептала что-то. Тот внимательно слушал, а потом задумчиво произнёс:

- Что ж, это действительно серьёзная причина. Новые времена требуют новых решений. Вы все войдёте в мою Цитадель, но если вы замышляете злое – ни один из вас не уйдёт оттуда живым. Подумайте же, прежде чем принять решение.

Мит-каль, который во время этой речи вождя сумел подойти поближе к нам, извинившись, вмешался в разговор:

- Мы не замышляем злое против Крылатых. Нашей целью является исправление того, что ещё можно исправить. Позволь же назвать наши имена: Я – Мит-каль, маг Махароджи, это Дин-эр, юноша, который полюбил Крылатую деву и пострадал за это, третьего нашего спутника зовут Кара-сур…

- Что? – слегка поднял бровь Сын Беркута. – Этот юноша – принц Махароджи, которого воспитывали Аш-Асины? И после этого ты говоришь, что вы не замышляете злое?

Ого! А Крылатые-то вовсе не сидят отшельниками в своих горах! И очень даже в курсе событий внутренней политики! Хотя, с другой стороны – нужно же им знать, чего ожидать от людей…

Бедный Кара-сур сжался и постарался сделаться как можно незаметнее под ядовитыми взглядами окружавших его Наароджи – те по-прежнему не проявляли никакой агрессии, дисциплина у них была железная, но я не сомневался – сделай несчастный принц хоть малейшее неподходящее телодвижение, ему придётся туго. Однако Мит-каль не дал Сыну Беркута далее развивать эту, без сомнения, животрепещущую тему:

- Он более не Аш-Асин и никогда им не будет, и я готов дать слово, что он не причинит Крылатым никакого вреда и не замышляет зла. А последний наш спутник – родом из другого мира, он умеет менять свой облик, превращаясь в кота … и в Снежного Барса.

Наароджи стали тихонько перешёптываться, но на этот раз шёпот был не враждебным, а Сын Беркута спросил:

- Сможем ли мы когда-либо узреть чудесный момент превращения? Ибо мы только слышали, что среди Аш-Асинов есть маги, способные проделывать подобное, обращаясь в волков и змей, но сами никогда ничего подобного не видели.

Мурик скромно опустил глаза и тихо сказал, что в кота превратиться он может хоть сейчас, а вот во вторую звериную ипостась он пока может перевоплотиться только в минуту сильной опасности, поскольку не освоил её до конца.

Сын Беркута кивнул:

- Да, прошу тебя, - и мне показалось, что просьба скрывает что-то большее, чем простое любопытство, что это своеобразная проверка на вшивость, но пока свои размышления предпочёл держать при себе.

Мурик, не чинясь, разделся и быстрым неуловимым движением перетёк в кошачье состояние. А в кошачьем облике он выглядел таким пушистым и милым, что суровые воины невольно заулыбались ещё больше, а кое-кто даже потянулся погладить котейку. Мурик стоически вытерпел эти поглаживания, подошёл ко мне и стал тереться о ногу, громко урча. Вот что с ним делать?

Я взял котика на руки, и тот, довольный, заурчал ещё громче, а потом и вовсе устроился у меня на шее, как гигантский меховой воротник. Это окончательно разрядило обстановку, один из Наароджи весело выкрикнул:

- Тебе идёт мех, дитя Моря! Жаль, что у тебя есть Пара, а то я бы одел тебя в меха с головы до ног!

Остальные засмеялись, но как-то беззлобно. Я эти подначки стерпел, только удивился, откуда Крылатые знают, что мы – Пара. Но потом плюнул и решил, что это какие-то местные заморочки. Между тем немного потеплевший Сын Беркута отдал несколько команд своим людям. Мы не поняли их, поскольку прозвучали они примерно так же, как те крики, которые издавала, призывая на помощь, Блёстка. Зато Крылатые прекрасно поняли своего вождя и быстро исполнили всё, что он приказал.

Перво-наперво они затолкали пленников, с которых мы предварительно сняли водяные оковы, в большие меховые мешки, крепко-накрепко связав. А чтобы те не задохнулись, в каждом из мешков было проделано небольшое отверстие, через которое можно было дышать, но что-либо разглядеть – невозможно. Шестеро Наароджи - по два на мешок – подняли пленников в воздух и потащили по направлению к горам – наверняка в ту самую долину, о которой говорила Блёстка, для принудительной трудотерапии.