Оскал Фортуны, или Урок выживания

— Сколько?

— Я думаю «лебедя» хватит.

— Серебряную за котенка? — вскинула брови Александра.

— Не хочешь, не бери, — мужик взялся за перо.

— Не сходи с ума, Жмат, — раздался грубый голос. — Откуда у слуги такие деньги.

Алекс оглянулась. Из двери в кухню вошла высокая широкоплечая женщина с черной полоской усов над верхней губой. Вытирая красные от горячей воды руки, она проговорила:

— Десять «сов» и забирай котенка.

Александра заколебалась.

— За эти деньги дам еще корзинку с крышкой, — вступил в разговор Жмат. — Будешь его по городу таскать, пока маленький.

— Идет! — быстро согласилась Алекс.

— Папа, — всхлипнула девчонка. — А как же я?

— У тебя еще есть Риска и Путик, — утешила дочь мама.

— Подождите, — сказала Александра. — Сейчас принесу деньги.

Бегом вернувшись под повозку, она размотала обмотку на ноге и достала одну из серебряных монет. На секунду замешкалась: «Обдурили ведь? А, плевать, один раз живем!»

Хозяин долго разглядывал серебряный кружок с изображением лебедя.

— Да не украл! — по-своему поняла его Алекс. — Награда это.

Девочка принесла маленькую корзиночку с открывающейся крышкой, в которой недовольно возился котенок. Жмат отсчитал пять монет сдачи. Александра засопела. Мужик добавил еще три.

— Спасибо, дядя, — криво усмехаясь, она взяла корзинку.

Спать взаперти звереныш категорически отказался и натужно мяукал, пока не очутился под одеялом.

— Нет, Айфиком мы тебя звать не будем, — решила Алекс, щекоча его за ухом. — Ты у нас будешь…

Она задумалась. «Далматинец? Он же черный, только с белыми пятнами. Нет, не пойдет. Может быть, назвать тебя Радугой? — Александра заглянула покупке под хвост. — Нет. Нужно мужское имя. Пусть будет Чертенком. А лучше — Чертякой!».

— Чертяка! — прошептала она.

Имя ей понравилось. Наверное, понравилось оно и котенку. Он уткнулся мордочкой в бок Алекс и замурлыкал. Она погладила его по короткой мягкой шерстке и заснула.

Впервые за много дней ей снился хороший сон: цветущая поляна, она, маленькая в смешном розовом платье, бегала среди цветов, сдувая пух с одуванчиков, а на небе во всю играла яркая радуга.

Проснувшись в прекрасном настроении, Александра растормошила недовольного Чертяку и, улыбаясь, стала делать зарядку, не обращая внимание на косые взгляды караульного.

Перед погрузкой вещей накормленный котенок безропотно дал себя засунуть в корзину и не мешать хозяину (хозяйке) исполнять служебные обязанности. Только когда его погрузили в повозку, маленький пассажир недовольно завозился.

— Подожди! — строго сказала Александра. — Не до тебя пока.

Госпожа, даже не глядя в ее строну, уселась в переднюю повозку, а Симара сразу села к Алекс. Возница щелкнул кнутом, и караван начал завершающий этап путешествия из Гатомо-фами в Канаго-сегу.

— Как отдохнул? — спросила служанка, устраиваясь поудобнее.

— Нормально, — пожала плечами Александра. — На свежем воздухе спится лучше.

— А Сайо-ли плохо спала, — вздохнула Симара. — Ворочалась с боку на бок. Волнуется бедняжка. Сегодня вечером на место приедем.

— Сразу во дворец? — спросила Алекс.

— Нет, — покачала головой женщина. — Я слышала, как госпожа спрашивала у Хиро-сей, куда ее привезут. Тот ответил, что в городской дом господ Айоро.

— Ну, это еще неплохо, — слегка успокоилась Александра.

Вдруг служанка увидела закрытую корзину.

— Это у тебя что?

— Зверюшку купил, — ответила Алекс.

То ли обидевшись на пренебрежительное название, то ли по другой причине котенок раздраженно фыркнул.

— Змею что ли? — женщина отползла подальше и прижалась к борту повозки.

— Зачем мне еще змея, — усмехнулась Александра. — Одной хватает.

— Ох, Алекс, — осуждающе покачала головой Симара. — Доведет тебя язык до могилы.

— Ты же не донесешь? — спросила та. — Или как?

— Не донесу, — успокоила женщина. — Другие найдутся.

— Здесь нет больше никого, — Алекс открыла крышку, достала Чертяку. И только тут заметила, что у котенка пронзительно голубые глаза. На секунду она задумалась: «А какие они вчера были?» Но как не старалась, не смогла вспомнить.

— Ой! — прервала ее размышления Симара. — Кто это?

— Тигр, — ответила Александра, опуская питомца на застеленный кошмой пол.

— Скажешь тоже, — обиделась женщина. — Что я тигров не видала?

— Карликовый, — пояснила Алекс. — Кот называется.

— А что он делает?

— Мышей ловит.

— У тебя, что есть амбар? — засмеялась служанка.

— Он еще поет, — Александра перехватила Чертяку, целенаправленно пытавшегося залезть к Симаре на колени. Женщина боязливо отодвинулась.

Алекс взяла баловника и пощекотала брюшко, однако упрямец никак не хотел мурлыкать, желая поближе познакомиться с Симарой. Та пригляделась к зверьку и вдруг рассмеялась.

— Да у него глаза как у тебя!

И решившись, попросила:

— Дай, поглядеть.

Котенок устроился на коленях женщины и замурлыкал, щуря глаза.

— И правда, поет! — засмеялась служанка.

Они до обеда возились с Чертякой к его полному удовольствию. А после обеда на зверюшку захотела взглянуть госпожа. Александра внесла корзинку в «купе», Вытянув шею, Сайо заглянула под крышку.

— Кошка! — вскричала она.

— Кот, моя госпожа, — поправила Алекс.

— Где ты достал такую диковину?

— На постоялом дворе, госпожа.

— В наших местах такой зверь стоит денег. Откуда они у тебя, Алекс?

— Козу продал, — в очередной раз использовала «несчастную скотину» Александра.

— Это ту, что выиграл на празднике?

— Да, моя госпожа.

— Красивый зверек, — улыбнулась девушка, и тут же ее лицо стало неприступно строгим. — Но учти, я буду спрашивать с тебя службу как раньше.

— Конечно, госпожа, — поклонилась Алекс, пряча недовольного котенка в корзину. — Я буду выполнять только твои приказы.

Сайо важно кивнула.

«Котенок же говорить не умеет, — подумала Александра и мысленно улыбнулась. — Если бы умел, наверняка сказал бы что-то более умное».

Посчитав, что аудиенция закончена, она выпрыгнула из повозки. Естественно, никто ради нее останавливать караван не стал. Тем более что они уже подъезжали к Канаго-сегу. С невысокого холма открывался великолепный вид на столицу сегуната. Невооруженным глазом было видно, что город состоит из трех неравным частей. Самая маленькая, но важная, располагалась не в центре, как привыкла Александра, а чуть в стороне. У неширокой речки, за высокой крепостной стеной возвышались монументальные башни цитадели — дворца сегунов. Центральную часть города занимал обширный квартал одно- и двухэтажных особняков и вилл, окруженных садами, а по краям теснились лачуги бедняков. Какое-то время Алекс шла рядом с повозкой, рассматривая город, где, скорее всего, придется провести не один месяц, а то и год.

Чертяка возился и возмущенно попискивал. Пришлось забраться в свой закуток и выпустить животинку погулять по полу.

В это время караван въехал на узкие улочки пригорода. Александра одним глазом следила за котенком, который занялся обрывком веревки, другим наблюдала за городом. Уже вечерело, и улицы были полны народа. Встречались тут и одетые в рванье ратники со старыми мечами, и приличного вида воины с разнообразными гербами на кимо. Однако большинство прохожих составляли простолюдины самого разнообразного облика. От откровенно нищих, чьи тощие тела еле прикрывало рубище, до богатеев, гордо несших пузатые животы обтянутые добротной материей. Если ранее встречавшиеся ей крестьяне предпочитали одеваться довольно однообразно: куртка, мешковатые штаны до середины икр, соломенная шляпа или что-то вроде скрученного полотенца на голове, то горожане удивили разнообразием одеяний. Тут были и совсем короткие курточки, и длинные ниже колен халаты, запахивавшиеся на узбекский манер, жилеты и почти пиджаки, чьи обладатели гордо демонстрировали яркие шелковые рубахи. Цветовая гамма присутствовала самая разная, за исключением кричаще ярких цветов. Даже женщины кроме традиционной юбы здесь носили узкие платья с длинными вырезами по бокам. Нет, они не дразнили окружающих мужчин видом голых ног. Их скрывали короткие, до середины икр, широкие штанишки. Обычно так одевались дамы, стайками толпившиеся у узких переулков. Их густо набеленные лица с нарисованными бровями резко выделялись в толпе. Кроме кричащей «боевой раскраски» у каждой из них на одежде или на веере красовался значок, напоминавший букву «G». Судя по тому, как они набрасывались на любого мужчину, рискнувшего обратить на них внимание, это были работницы эротического фронта.