Иван - дурак(СИ)

Почему-то сканворд не заполняется сам собой под его светом.

---

Парень пропадает, когда Ваня идет открывать дверь Василию Петровичу утром - милостиво не добавляя проблем. Волшебный фонарик уже спрятан во внутренний карман его куртки, отчетливо выдаваясь, если не держать её сложенной в руках, и Ваня снова надеется на невнимательность дневного сторожа. Он уже привычно переодевается, передает ключи и выходит на улицу, направляясь к метро. Погода пасмурная, и мелкий дождик противно оседает на коже. Ему приходится остановиться на крыльце, чтобы надеть куртку и перепрятать фонарик во внешний карман - там он выдается чуть менее заметно.

Идет один Ваня недолго, парень догоняет его на углу здания и выпаливает, не в силах стерпеть и молчать так долго:

- Ты что, дурак? У тебя же машина есть.

Машина у Вани, конечно, есть - она стоит там же, где он видел её прошлым утром, и узор от удара молнии расползается пол колесами. Он оглядывается - так рано вокруг нет ни одного прохожего, но Василий Петрович еще может видеть его из окна - и воровато включает фонарик прямо в кармане куртки, направляя его на машину. Она не загорается золотом, не превращается в монстра, не оживает и не говорит с ним приятным женским голосом, только небольшой лучик пробегается по её гладкому черному боку. Сглотнув, Ваня приближается и еще раз обходит её по кругу, любуясь. Он помнит про бесплатный сыр.

- Или ты водить не умеешь?

- Всё я умею, - огрызается Ваня, нашаривая в кармане ключи.

Дождь идет сильнее, заливаясь за воротник новенькой куртки, и он принимает решение. Ваня нажимает кнопку брелка, и машина отзывается мелодичной трелью. Еще раз осмотревшись - не выглянул ли Василий Петрович на звук - Ваня быстро ныряет на переднее сидение машины. Он имеет право хотя бы просто посидеть в своей красавице. Крыша защищает его от противного дождика, мягкое кресло облегает очертания тела, и Ваня втягивает носом запах нового пластика. Никто в его семье и мечтать не мог о подобном богатстве.

Не спрашивая разрешения, парень забирается на второе сидение и пристегивается ремнем.

- Знаешь, где дом-то твой? Давай я довезу.

- Всё я знаю, - отрезает он снова.

Он знает - примерно - и, вставляя и поворачивая ключ, чувствует дрожь в кончиках пальцев. Двигатель отзывается приятной вибрацией, похожей на урчание, Ваня кладет на руль руки, прикрывает глаза и до сих пор не может поверить по-настоящему. Лешка учил его на машинах в своей мастерской, но ни разу Ваня не сидел за рулем такого богатства. Но даже этим коротким мигом "подарочек" не дает насладиться.

- Поехали тогда, чего ждешь, - понукает он нетерпеливо, уже переключая радиостанции.

Домой Ване хочется и самому и, поборов сомнения, он всё-таки двигает машину с места. Выходит у него не с первого раза - забыл снять ручник, и парень усмехается, качая головой, как будто Ваня хвастается какими-то нереальными умениями круглосуточно. Раздраженный, Ваня выруливает на дорогу, проезжая мимо НИИ, и держится напряженно, но уже вспоминает про поворотники. Лешка разрешал ему ездить только вокруг мастерской и по маленьким дорожкам рядом. Тяжелый рок сменяется заунывными балладами, разговорами ди-джеев, снова музыкой, и от каждой песни Ваня успевает услышать не больше пары секунд, а от рассказа - половину фразы. Ему хочется ударить по руке, переключающей радиостанции, но он решает не рисковать, отпуская руль. Просить бесполезно.

Он выезжает на шоссе со всей возможной осторожностью, под бодрую попсу, ни в кого не врезавшись, и победно косится на парня. Тот совсем не выглядит впечатленным, и Ване концентрируется на дороге. Лешка бы лопнул от зависти, если бы узнал, что он сейчас делает, и уж точно бы больше не смеялся над ним, как над школьником. Несколько километров у Вани получается проехать успешно.

Потом впереди показывается "гаишник", и не только Ваня замечает его, но и он - Ваню. Может, его выдает слишком молодое лицо, слишком напряженный вид, слишком крутая тачка, слишком маленькая скорость - или всё сразу, и полицейский взмахивает палочкой, приказывая ему остановиться. Первой трусливой мыслью Ваня хочет до упора вдавить педаль газа и умчаться как можно дальше. У него нет и не может пока быть прав, все бумаги во внутреннем кармане куртки - на Лешкино имя, и его совсем не привлекает пробыть остаток жизни в обезьяннике и объяснять брату и стражам правопорядка, где вообще он взял эту машину. Вряд ли для убедительной истории хватит прикольного фонаря. Ваня сбрасывает скорость, прижимаясь к обочине, и проклинает "подарочек" всеми доступными способами.

- Расслабься, - бросает тот.

"Гаишник" выглядит настолько стереотипно, что кишки в животе у Вани скручиваются и урчат на весь салон. Неспешной походкой он приближается к машине, вразвалку перемещая свои телеса. У Вани нет денег даже на фаст-фуд, не то что ему предложить. Деревянной рукой Ваня опускает стекло.

- Ваши документы, - четко произносит "гаишник", наклоняясь к окну.

Парализованный, Ваня может только сглотнуть, и оборотень рядом толкает его с бок, усмехаясь.

- Ну что ты тормозишь, давай ему документы. Давай, говорю.

Шансов сойти за Лешку на фотографии у него нет - просто нет, несмотря на схожие черты. Лешка почти рыжий, коренастее Вани и - конечно - он выглядит старше. Их не путали даже в детстве. Подрагивающей рукой Ваня достает документы из внутреннего кармана куртки и протягивает в окно. "Гаишник" довольно раскрывает их, уже готовый вцепиться в жертву - но его лицо меняется, едва он видит страницы.

- Всё в порядке, начальник? - весело спрашивает парень, переваливая через Ванины колени.

Явно испуганный, полицейский торопливо отдает документы и козыряет, отступая.

- Хорошего дня.

Не испытывая судьбу, Ваня быстренько закрывает окно и жмет на газ, возвращаясь на дорогу. За ними никто не гонится, и он неуверенно, но - вливается в поток машин.

- Что это было? - спрашивает Ваня опасливо.

- Я же должен о тебе заботиться, забыл? Думаешь, могу только гавкать?

Ладно, может, он не так уж и бесполезен. Ваня не знает - Ваня не думал о том, что он может, раньше - не успел подумать. Почему-то знание о его тайных способностях не успокаивают, а наоборот - настораживают еще больше. До дома они едут молча, под дерганое переключение радиостанций - но даже это он уже готов вытерпеть. Больше никогда он не сядет за руль этой машины. Они несколько раз плутают, и парень снисходительно показывает ему правильные повороты - как будто он сам, а не Ваня, прожил всю жизнь в его доме. Паркуется Ваня с обратной стороны дома, подальше от своего подъезда, чтобы не попасться на глаза знакомым. Тратит он на это больше получаса, с трудом не задев другие машины - Лешка никогда не хвалил его за парковку - и парень рядом заливисто хохочет над каждой его попыткой и даже не комментирует.

Когда у Вани, наконец, получается поставить машину более-менее сносно, настроение его окончательно испорчено. Он выходит, захлопывая за собой дверь, обходит дом и возвращается, вспомнив, что забыл закрыть машину. Оборотень остается у подъезда, молчаливо торжествующий над его позором. Ваня нажимает кнопку брелка, дожидается прощального сигнала и подходит к своему подъезду во второй раз за утро. На ближайшем дереве, чирикая, скачут по веткам птички, то ли сражаясь за кусок хлеба с помойки, то ли играя, то ли ухаживая за девочками. Парень наблюдает за ними с неподдельным интересом, как за отличным боевиком, и даже не замечает приближения Вани. Приходится его окликнуть.

- Эй! Эй, ты!

Тот оборачивается так внезапно, что Ваня едва не наталкивается на него и забывает, что хотел сказать.

- А как ты меня про себя называешь?

- Парень. Или чувак. Или оборотень, - Ваня тушуется, понимая, как это звучит, но договаривает. - Или "подарочек".

Тот хмыкает, приподнимая брови, но не оскорбляется на свои странные прозвища.