Never Back Down 2 (СИ)

«Хрен тебе!» — зло подумал Эд, кутаясь в куртку. — «Настоящая? Тогда эта жизнь мне нафиг не нужна! Забирайте!»

Он вышел на улицу. За пределами небольшой лужайки начиналась оживлённая улица. Отравленный воздух стискивал грудь. Машины с шумом проезжали по проспекту. Эд остановился.

«Только шаг. Ну, старый трусливый хрен! Что ты теряешь? Паскудную жизнь со склочной женой? Ха! Тоже мне, утопия! Коль по-настоящему помру, может, с Блэками встречусь на том свете».

Эд шагнул в поток машин. Раздался визг тормозов. Эд инстинктивно закрыл голову руками. Все звуки мигом стихли. Удара он не почувствовал. Зато ладони его взорвались знакомой уже адской болью. Отняв от затылка руки, он поднял голову. Мир замер, реальность расползалась, треща по швам. Эд осмотрел себя: форменная хогвартская рубашка, замазанная сажей и кровью, и чёрные брюки вместо пижамы и куртки, на обмотанных клочками мантии руках нет старческих пятен и морщин, нога больше не ноет. Пальцами Эд ощупал лицо. Не сморщенное.

«Ха! Выкуси!» — радостно подумал он.

В тот же миг реальность окончательно лопнула, толчком выпихнув Эда в круглый зал с колоннами и колодцем. Окрылённый победой, Эд поспешил к двери, над которой загорелся серебристый огонёк.

Эпизод 4. Соблазнение

Джастин быстро шагал по поднимающемуся коридору. Времени было мало, меньше, чем у Эда. Он чувствовал, как Чума растекается по его жилам горячим потоком. Прикладывая пальцы к потемневшей коже, он чувствовал, что плоть его холодна, как лёд. Джастин знал, что в миг, когда Чума достигнет сердца, он станет Ангелом. Это уже не пугало, он вполне смирился, свыкся с этой мыслью, хотя и продолжал изо всех сил цепляться за то, что от него осталось.

В голове немилосердно жужжало. Бормотание Ангелов не прерывалось ни на миг. Джастин знал, что идёт осада Башни, слышал, как Ангелы переговариваются друг с другом, отдавая приказы и отчитываясь о потерях. Он слышал, что их становится всё меньше, что появляются новые Ангелы из ряда повстанцев, он знал, что группа Ангелов по какой-то причине ополчилась на своих же собратьев, о чём повстанцы не догадывались.

Он чувствовал иррациональное желание выхватить меч и нестись в бой, прославляя свою Госпожу, но знал, что нужно двигаться вперёд, дальше, дальше. Быстрее. Он чувствовал, как ужас расползается по позвоночнику. Словно кто-то тянет сзади к тебе руку, норовя схватить за плечо. И стоишь, умирая от страха, ждёшь, когда рука, наконец, схватит, не в силах обернуться. Потому как если обернёшься, если увидишь руку и её обладателя, погибнешь.

Впереди возникла дверь. Не колеблясь ни мгновения, Джастин распахнул дверь, надеясь оставить ужас за нею, прищемить эту треклятую руку. Но страх проскользнул вслед за парнем, неотступным спутником дыша ему в спину.

Зал был погружён в мягкий полумрак. В воздухе под потолком парили свечи, как в Хогвартсе, в Большом зале. В отличие от остальных помещений, это выглядело обитаемым: кофейный столик с бокалами и кувшином, наполненным чем-то чёрным, широкий диван с кремового цвета бархатной обивкой, пара кресел в тон, несколько высоких цветочных горшков, отделанные красной драпированной тканью стены, пара картин на подставках, ковёр и туалетный столик. За туалетным столиком сидела, прихорашиваясь, молодая женщина. Джастин заглянул в отражение в зеркале, пытаясь её рассмотреть. Она была невероятно красива. Мягкий свет свечей заставлял бархатистую смуглую кожу сиять матовым светом, очерчивал изгибы скул и тонкого носа, зажигал ярким огнём тёмные миндалевидные глаза, играл в чёрных, стриженых по плечи волосах.

Казалось, женщина не замечала изумлённо замершего Джастина, она была поглощена собой. Лишь через несколько секунд она взглянула на него из-под полуопущенных пышных ресниц, губы её расползлись в ласковой улыбке.

— Ну вот, а я уже заждалась.

Джастин почувствовал внутреннюю дрожь. Она предстала перед ним, стояла так близко, во плоти, как простая смертная. Такая прекрасная, такая могущественная, такая… немыслимая. Голова шла кругом. Непроизвольно Джастин сделал шаг к ней навстречу и почувствовал, как меч глухо стукнулся о его ногу. Нет, держать себя в руках! Это западня!

— Не думай, что я буду тебя пытать, мой юный герой, — снисходительно усмехнулась богиня. — Убери руку с меча, я просто хочу поговорить.

Грациозно и плавно она встала, прошлась по комнате, подошла к кофейному, налила из графина в кубок некую густую тягучую чёрную жидкость и села на диван, закинув ногу на ногу. Жестом она предложила Джастину присоединиться. Парень продолжал стоять, разрываемый двумя противоречивыми чувствами: сбежать или покориться.

— О, Джастин. Милый, противоречивый Джастин. Тихо страдающий, никем не замеченный. В тебе столько отчаяния, столько безнадёги… Я почувствовала её сразу, как только ты вошёл в эту башню. Но, тем не менее, ты продолжаешь бороться. Я тебя не виню в твоём желании, напротив. Немногие мои воины могут похвастаться таким упорством, — говорила Исида, покачивая в руках кубок. — Милый мой Джастин, твоего друга (или недруга, ты и тут разрываешься) вела сюда судьба. Сколько нитей вероятности должны были переплестись, чтобы он сюда попал, м? Даже я боюсь их всех посчитать. Но ты… тебя привёл сюда случай. Не в Ловушку, в Башню. Возможно, ты был даже призван мне помочь.

Сладкие, как яд, речи обнимали слух Джастина, гипнотизировали его. С трудом взяв себя в руки и осмыслив сказанное, он изумился:

— Тебе? Помочь?

— Я предлагаю тебе небольшую сделку, мой дорогой Джастин, — Исида подалась чуть вперёд. — Я хочу, чтобы ты стал моим Чемпионом. Ты ещё не Ангел, а поэтому можешь стать им. Я попрошу тебя только об одном: не дай Лафнеглу закрыть Ловушку. Можешь поступить, как угодно: убей, задержи, но не дай ему закрыть Разлом.

Джастин молчал. Он пытался обдумать её предложение. Он хотел остановить Эда, хотел сам ускользнуть из Ловушки, да. Но… это было лишь минутное помрачение, потаённые желания, которые Чума выскребла со дна его души. Нет, он не мог, нельзя… Большая часть его сущности хотела подчиниться Исиде, хотела исполнять её прихоти и погибнуть ради её милости, но… Нет. Он готов был разбиться в лепёшку только ради одной девушки, ради её синих глаз и лукавой улыбки.

— Ты ещё не выслушал, что я готова тебе предложить, а уже отказываешься, — засмеялась Исида. Она видела его насквозь.

— Ты дашь мне сбежать, это ясно, как божий день, — буркнул Джастин, складывая руки на груди. — Или исцелишь от Чумы.

— Я не могу исцелить тебя от Чумы, мой дорогой, — покачала головой Богиня. — Такова природа этого места. Ты и сам спасёшься, если уйдёшь отсюда.

— А если я не хочу уходить? Зная, какую цену я заплатил? Какой смысл мне появляться в том мире? Он мне ничего не даст.

— Мир? Нет, не даст. Но я могу дать кое-что. Я могу дать тебе её.

Черты её лица начали изменяться. Кожа становилась всё бледнее, руки тоньше. Волосы крутыми локонами опускались ниже плеч, глаза светлели, приобретая васильковый оттенок. Усмешка зазмеилась на алых губах. Изогнув чёрную бровь, девушка откинулась на диване. Джастин стыдливо отвёл глаза, чувствуя, что краснеет. Она была совершенно нагой.

— Не скромничай, ты её себе такой и представлял, — засмеялась Исида голосом Мариссы. — Корчишь из себя святошу? Тебе идёт скромность, мой милый Джастин.

«Мой милый Джастин«… О, он душу бы продал за то, чтобы эти слова слетели с её уст. Это было слишком для него. Большая часть него хотела подчиняться Исиде, но тот маленький кусочек его души, которым он оставался, из всех сил цеплялся за воспоминания о Мариссе, не давая себе подчиняться Богине. И вот… Нет, это, пожалуй, подло.

— Я дам тебе её любовь. Я разрушу её контракт, она будет твоей, если ты согласишься… помочь мне. — Она неслышно приблизилась к нему. Лёгкой рукой она коснулась его щеки.

— А как же Эд? –дрогнувшим голосом спросил Джастин, поднимая на неё глаза.