Воля Императрицы

— Так вот, значит, как обстоят дела, — пробормотала она.

— Пока что, — ответил Кэн.

Он протянул свою длинную руку, и зацепил себе бокал вина, и чашку вишневого сока — для Трис. Он передал ей сок, говоря:

— Я заметил, что вы четверо из числа магов, которые не пьют спиртное. Что касается Шана… настроение Берэнин меняется. Меняются её любовники.

— И я полагаю, что ты ей об этом скажешь, чтобы помочь изменению её настроения? — спросила Трис, отпивая сока.

Кэн тихо засмеялся:

— Нет. Ябед она тоже не любит.

Он поморщился, и осушил свой бокал.

— Они ей очень не нравятся. Но она не дура. Она достаточно скоро узнает об этой маленькой игре Шана.

Он отдал свой бокал другому слуге.

— Так вот, расскажи мне, Никларэн Голдай — какой он, за пределами классной комнаты? Когда я был в Лайтсбридже, я слушал два его курса. Каждый день, когда я выходил с одной из его лекций, было такое ощущение, будто у меня мозг набит до отказа.

Трис радостно захохотала:

— Да, узнаю Нико, — сказала она ему. — В первый год я думала, что у меня мозг взорвётся.

Пока Трис и Кэн говорили о Нико, а потом о Лайтсбридже, Даджа наблюдала за танцами, сидя рядом с Ризу. Равно или поздно каждый из молодых придворных приходил, чтобы посидеть с ними, уходя и возвращаясь к танцу, или чтобы подкрепиться и выпить, когда слуги накрыли столы в дальней части украшенной серебром залы. Даджа расслабилась, чувствуя себя в этом сборище более комфортно, чем она ожидала. Есть она не хотела, а напитки ограничивала фруктовым соком, который подавали помимо вина.

Наконец Ризу промокнула лицо обшитым кружевами носовым платком.

— Я задыхаюсь, — прошептала она Дадже. — Пойдём проветримся.

Даджа была рада уйти. Помещение было заполнено танцующими и потеющими людьми, а освещавшие его свечи только делали его теплее. Хотя жара её не беспокоила, она рада была подышать свежим воздухом. Она пошла прочь вслед за Ризу, петляя между группами придворных, пока они не прошли через двойные двери на террасу. Там они прислонились к погружённым в тень широким каменным перилам. Даджа подняла свою тяжёлую копну украшенных бусами косичек, чтобы прохладный ночной бриз обдувал ей шею.

— Неужели все приёмы тут такие, такие людные? — спросила она у Ризу.

Её спутница засмеялась:

— Это — встреча только для своих, — уведомила она Даджу. — Подожди две недели, будет банкет и бал для посла из Лайрана. Тогда приковыляет всё старое дворянство, и люди, которые не одобряют образ жизни Её Имперского Величество, при этом одобряя мир и процветание при её правлении. А потом будут все остальные послы…

Её полные губы разошлись в сверкающей улыбке.

— Кроме, возможно, посла Янджинга, которому к тому времени может поплохеть.

Даджа улыбнулась, вспомнив на миг первый манёвр Сэндри перед императрицей. В то же время, видя, как свет падает на густые ресницы Ризу, отбрасывая тени на её глаза, Даджа подумала: «Она такая красивая». Вопрос сорвался у неё с губ прежде, чем она это осознала:

— Почему ты не танцуешь? Ты не танцевала всю ночь. И никто не просил у тебя танца, не смотря на то, что ты почти такая же красивая, как императрица.

Ризу улыбнулась:

— Ты правда так думаешь?

Даджа открыла было рот, чтобы сказать, что конечно, именно так она и думает, но заговорить не успела. Ризу прижалась к ней и мягко, нежно поцеловала её губы.

Через миг она отстранилась. В её взгляде читалось волнение. Руки, сжатые в кулаки, прятались в складках платья.

— Ох, — сказала Даджа, когда к ней вернулся дар речи.

Ощущение было такое, будто в её голове расцвело солнце. Ошеломлённая новыми ощущениями, она также осознала: «Ризу боится. Ей достаточно часто говорили «нет», что она уже не уверена…». Исключительно для того, чтобы поддержать Ризу, и определённо не потому, что она хотела повторить это ощущение разливающегося в её сердце и голове солнечного света, Даджа прижалась к ней и сама поцеловала Ризу в губы. После этого, не нарушая установившейся между ними тишины, Ризу взяла Даджу за руку, и повела во дворец через дверь, за которой лежал отнюдь не Зал Лунного Света.

— Я серьёзно — перестань смеяться! — пробормотал Фин, кружа Сэндри в фигуре танца, известно как «Роза». — Только мы вдвоём, в сопровождении лишь твоей служанки, завтра или послезавтра. Внизу, у берега Сиф есть бухта, где водоёмы выложены полудрагоценными камнями. Очень утончённое место. Ты будешь очарована.

— Но я не настолько хорошо тебя знаю, Фин, — самым своим несерьёзным тоном ответила Сэндри. — Что если такой сильный парень, как ты, похитит меня, и попробует заставить меня подписать это брачный контракт, о котором я так наслышана?

Она похлопала ресницами, глядя на него, будто она на самом деле не верила, что он может на такое пойти. Правда была в том, что как только она узнала о том, что это вообще возможно, то в первую очередь стала подозревать мужчин, ухаживавших за ней по указке Берэнин. Насколько Сэндри знала, они могли получить приказ жениться на ней до конца лета, любой ценой.

— Но ты же маг, — вещал он, ведя её в круг с остальными танцорами. — И родственница Её Имперского Величества. Ты…

Всплеск эмоций — ласка, шок и затапливающий вены жар, расслабляющий мышцы — ударил в Сэндри подобно волне, заставив её покачнуться. Вдалеке, как если бы она была кем-то другим, она ощутила, как чьи-то губы касаются её в поцелуе, и она отвечает взаимностью.

«О боже», — подумала она, совершенно выбитая из колеи. «Даджа и, и Ризу».

Она схватила Фина обеими руками, частично — чтобы не упасть, частично — чтобы придать достоверности своим словам:

— Прости, — сказала она.

Сэндри улыбнулась соседним танцующим, и произнесла чуть громче:

— Тут очень жарко, не правда ли?

Она поспешно возвела барьер на своей связи с Даджей, пока та следовала за Ризу, ничего не соображая.

— Простите, мне правда нужно присесть.

Желание леди на танцах было законом. Фин подвёл Сэндри к креслу.

— Мне принести тебе чего-нибудь прохладного? — спросил он озабоченным тоном, пока она искала свой веер.

Строганый лёд был бы сейчас очень кстати, спасибо, — сказала она.

Сэндри замахала веером, пытаясь остудить багровый румянец, который, как она чувствовала, проступал у неё на щеках. Как только Фин ушёл, и ей больше не нужно было сосредотачиваться на разговоре с ним, она поставила дополнительные блоки на своей связи с сестрой, пытаясь оставить её открытой, но при этом не чувствовать, чем именно сейчас занималась Даджа. Только уменьшив узы до тончайшей нити, она откинулась в кресле и закрыла глаза.

«Не думаю, что она знала», — подумала Сэндри. «Или, если знала, то считала, что больше похожа на Розторн, что интересуется как женщинами, так и мужчинами. Я знаю, она упоминала парней, раз или два, но девушек — никогда». Вспомнив о Ризу, Сэндри добавила про себя: «Или женщин».

На её плечо легла ладонь, заставив Сэндри подскочить. Когда она обернулась, Шан наклонился и прошептал ей на ухо:

— Снаружи прохладнее.

«И там темно, поэтому никто не увидит моё лицо, пока я не возьму себя в руки», — добавила про себя Сэндри.

Она вскочила с кресла, и последовала за Шаном на террасу, к счастью — отличную от той, которую только что покинули Даджа и Ризу. Она не была до конца уверена, что та, другая терраса не светилась от внезапной вспышки страсти Даджи.

— О боже, — прошептала она, замешкавшись. — Фин решит, что я его бросила.

— Скажи мне, что он это не заслуживает, после того, как он так тебя преследовал, — тихо ответил Шан, потянув её прочь от окон. — Я видел выражение твоего лица, когда ты с ним танцевала. Переживёт.

Сэндри покачала головой, но перестала противиться, когда он потянул её за руку. Шан был прав. Ей действительно было неприятно жарко. «Я скажу Фину, что без свежего воздуха я упала бы в обморок. Я как-нибудь ему это возмещу. Может быть, он поймёт намёк и перестанет попытки остаться со мной наедине».