Лиловый (I) (СИ)

-- Но ты ведь сказал, что только Дагман...

-- Т-с-с, и не вздумай ему об этом проболтаться!

Острон озадаченно пожал плечами. Они так стояли до тех пор, пока солнце не погрузилось в Харрод наполовину: потом Острон углядел фигуру нахуды, неспешно шедшего по улице.

-- Абу, он пришел, -- взволнованно сказал парень. Кузнец лишь пожал плечами.

-- Еще бы он не пришел. Так вот, герой, насчет моего предложения к нему ты молчишь, ясно тебе? Если спросит о войне или твоем Даре -- там, понятно, другое дело. Заливай, что захочешь, хоть про то, как ты маридов в капусту рубил в Хафире.

-- Но я не...

-- Не забывай, что ты должен произвести на него впечатление. Для того я тебя с собой и взял!

Острон вздохнул; тем временем Дагман уже подошел к ним и приветственно поднял руку. Платок на его голове был по-прежнему лихо завязан на затылке, и из-под него на плечо свисал длинный хвост.

В трактире было накурено так, что дым стоял коромыслом; в полутьме, посреди этого дыма скользили неясные фигуры, в некоторых Острон различил женщин, разносивших пиалы на подносах. Сердце екнуло: это был точь-в-точь трактир из сказок, какие ему рассказывали в детстве! В таких трактирах герои сказок обычно начинают свои приключения или встречают других героев. Быть может, он, Острон, здесь встретит Одаренного маарри, например?

Одна из женщин проводила их за низкий столик, где Дагман и Абу уселись друг напротив друга, скрестив ноги, на пушистый, хоть и не самый чистый ковер. Острон осторожно устроился рядом с кузнецом.

-- Бутыль арака, дорогуша, -- сказал Дагман, ухмыляясь, -- и три пиалы.

Женщина улыбнулась ему и убежала. Смуглое лицо нахуды приняло выражение, совсем как у объевшегося сметаны кота; Абу сиял своей солнечной улыбкой в ответ, но какое-то смутное чувство подсказало Острону, что эти двое приготовились к смертельной битве, а вовсе не к дружеской беседе за пиалой верблюжьего молока.

-- Ну что ж, -- лукаво произнес нахуда, -- ты обещал мне рассказать последние новости, Абу Кабил. Признаться, я мало что слышал, вернулся только этой ночью и весь день был страшно занят. Вы уже добрались до старейшин в Эль Кафе, м-м?

-- Говорят, попасть в Эль Каф непросто, -- отвечал Абу. Прибежала та самая женщина, снова улыбнулась Дагману, составляя содержимое своего подноса на стол, игриво поправила прядку волос и убежала. -- Иные путники, ищущие аудиенции у старейшин, ждут неделями.

-- Да, несомненно, -- кивнул Дагман. -- Даже посланники из Набула вынуждены были ждать четыре дня. У оседлых племен, как ты знаешь, не принято торопиться.

Абу Кабил уверенной рукой разлил беловатое содержимое бутылки по пиалам. Острон нервничал: ему, конечно, доводилось слышать об араке, который делают из аниса и перебродившего кокосового молочка, но пить -- никогда; дядя Мансур был противником подобных напитков. Он бы, в общем, обошелся водой из графина, стоявшего на столе с самого начала, но Абу не оставил ему выбора. Ну, подумал Острон, -- если бы он пил воду, когда Абу и Дагман пьют арак, это наверняка произвело бы, м-м, странное впечатление. Совсем не то, какого хотел Абу.

-- Мы не будем спешить, -- ухмыльнулся Абу Кабил и поднял пиалу. -- На самом деле, старейшины приняли нашего предводителя в тот же день.

-- Да-а?

-- Ну конечно, ведь в нашем отряде двое Одаренных.

-- Да ну.

-- Один из них -- вот он, сидит рядом со мной, -- Абу похлопал Острона по плечу; тот чуть не разлил содержимое своей пиалы. -- Выпьем же за то, чтобы огонь Мубаррада сжег дотла всех безумцев в Хафире.

Глядя на то, как Дагман и Абу опрокинули свои пиалы, Острон последовал их примеру и чуть не закашлялся: несмотря на внешнее сходство с молоком, арак обжег горло и оставил анисовый привкус на языке. Ему показалось, что жидкость огнем стекла по глотке, быстро распространилась по телу и осела в ногах, заставив их чувствовать странную, непослушную легкость.

-- Да, -- с деланно-равнодушным лицом протянул Дагман, разливая следующую порцию арака, -- по всему городу гуляют слухи о том, что якобы целый легион Одаренных ночи напролет разводит костры в том районе города, который обычно дальше всех от пересказывающего их. Скажи, парень, -- как твое имя, Острон, если я не путаю?.. -- ты и вправду умеешь вызывать огонь из ниоткуда?

Легкое беспокойство мешалось у него внутри с пламенем, оставленным араком; Острон уставился на полную пиалу и кивнул. Содержимое пиалы вспыхнуло ярко-синим огнем, который взвился почти до потолка, заставив кого-то из посетителей ахнуть.

-- Потуши его скорее, -- прошипел Абу, ткнув Острона в бок. В голове у парня неповоротливо плыли мысли. Потушить? Как?

Он схватился за пиалу, -- она была горячей, но не обжигала, -- и опрокинул ее содержимое в рот. Громко взвизгнула какая-то женщина; Дагман хохотал и хлопал в ладоши, Абу схватился за голову.

Новая порция пламени влилась ему в глотку. Острон недоуменно посмотрел на Абу, потом на Дагмана.

-- Думаю, этой демонстрации нам достаточно, -- вполголоса произнес кузнец и обернулся. -- Ну, нахуда Дагман, -- сказал он громче, -- потому нас и пустили. Теперь наш глава занимается тем, что набирает воинов. Ведь нам предстоит вернуть Тейшарк!

-- Верно, верно, -- закивал Дагман, опорожнив собственную пиалу. Пиала Абу опустела непонятно когда; Острону показалось логичным, что в третий раз наливать должен он, поэтому он взял бутыль арака и разлил напиток. Абу покосился на него. Тут к ним за столик плюхнулся какой-то человек.

-- Прошу прощения, -- гаркнул он, еле глянув на Абу и Дагмана, -- ты ведь факир? Ну?

-- Я? -- удивился Острон. -- Нет, я...

-- Ты кто такой? -- спросил незнакомца Абу, но Дагман рассмеялся и сделал знак рукой.

-- Улла, будь добр, не донимай нас. Острон -- Одаренный Мубаррада, а не какой-нибудь там фокусник.

Подсевший к ним парень, -- Острон кое-как рассмотрел, что на голове у него настоящая чаща кудрей, -- изумленно раскрыл рот.

-- Ты серьезно?!

Дагман расхохотался.

-- Улла, -- сказал он, -- если так хочешь пообщаться с Остроном, сядь с другой стороны и не мешай нам разговаривать. А еще лучше сыграй нам на барбете.

-- Эй, Марьям! -- крикнул Улла, оглядываясь и маша рукой, -- Принеси еще одну пиалу, пожалуйста!

-- И вторую бутыль арака, -- добавил Абу. -- Так вот, нахуда Дагман, ты, должно быть, думаешь, будто я такой же солдат, как и остальные?..

-- Нет, не похож ты на солдата, Абу Кабил, -- улыбнулся маарри. Кучерявый Улла уже перебрался на другую сторону столика и плюхнулся рядом с Остроном, положил возле себя барбет.

-- Меня зовут Ниаматулла, -- представился он. -- Можно просто Улла. Так ты и вправду Одаренный?

-- Ага, -- кивнул Острон; у него кружилась голова, и голоса людей вокруг понемногу сливались в шум морских волн.

-- Я кузнец, -- говорил сбоку Абу, -- и мои клинки, по мнению многих, неплохие. Острон, будь добр, покажи свой ятаган.

Он замешкался, и Абу Кабил сам ловко выхватил меч из-за его пояса; Ниаматулла тем временем уже наливал арак в четвертую пиалу.

-- Всегда мечтал посмотреть на Одаренного, -- счастливо сообщил он Острону, пока Дагман сосредоточенно разглядывал ятаган. -- Должно быть, в драке ты можешь положить целую толпу?

-- Не знаю, -- ответил Острон. -- Не пробовал.

-- Ну да, конечно, наверняка рядом с тобой всегда сражались тысячи стражей! А как там, на стене Эль Хайрана? Ты ведь там, разумеется, был?

-- Там...

-- Прекрасная сталь, -- хмыкнул Дагман, поднимая глаза. Абу сверкал зубами. Ятаган вернулся к Острону, который из-за этого позабыл, что хотел сказать; третья пиала влилась в рот анисовым огнем. Улла взялся за барбет.

-- Я аскар, -- сообщил он. -- Ну, или хочу им стать когда-нибудь. Ты знаешь, кто такие аскары?

-- Нет.

-- Бродячие певцы, -- широко улыбнулся кудрявый. -- Они путешествуют по Саиду и участвуют в битвах, а потом сочиняют песни.

-- Здорово.