Лиловый (I) (СИ)

У этого города не было неприступной цитадели в центре, не было и мощных окружающих его стен. Склон горы усеяли самые разнообразные дома: белые, песочного цвета, терракотовые. Среди их крыш полоскали на ветру флаги, на кривых узких улочках тут и там виднелись разноцветные полотняные навесы. Ангур становился все ближе и ближе. Острон рассмотрел пристань: длинную, точно так же выложенную из камня, но не в пример больше пристани Дарвазы, и корабли стояли у причала рядами, словно морские жители, решившие навестить наземный город. Между ними сновали небольшие лодочки. За пристанью Острон увидел площадь, почти такую же широкую и выложенную плитами; посреди площади что-то ослепительно ярко сверкало, взмывая ввысь.

-- Что это? -- спросил он, указывая в ту сторону.

-- Где? -- не понял Абу.

-- Парень, должно быть, имеет в виду фонтан Нахаванди, -- сообразил Дагман, проследивший за взглядом нари. -- Никак ни разу в жизни не видел такой красоты, а? Творение рук китабов. Эти хитрые пройдохи непостижимым образом заставили воду из ручья течь по подземной трубе, и на площади она выстреливает высоко в небо с тучей брызг.

Острон продолжал всматриваться в сверкание на берегу. Самбук Дагмана подходил к пристани, когда ему удалось рассмотреть фонтан: и вправду, посреди площади был выложен круг из белого камня, и в нем блестела вода, а из центра круга в воздух била серебристая струя.

Корабль плавно вошел между двумя другими дау, пришвартовался. У Острона сложилось впечатление, что матросы передвигаются почти исключительно бегом или вовсе скачками, перепрыгивая через канаты на палубе: они засуетились и спустили сходни. Дагман взмахнул рукой:

-- Ну все, прибыли. Может, увидимся еще, если вы тут до конца зимы.

***

Маленький отряд Халика очень быстро оказался поглощен Ангуром без остатка; тридцать человек попросту влились в кривые улочки города, никем не замеченные. Халик быстро отыскал постоялый двор, на котором они и разместились: на этот раз за деньги.

-- Что теперь, Халик? -- спросил его Острон, когда спустился из комнаты обратно в главный зал. -- Ты знаешь, что делать?

-- Примерно представляю себе, -- негромко усмехнулся слуга Мубаррада, глядя куда-то в сторону лестницы на второй этаж. -- Кстати, ты мне понадобишься. И Сунгай тоже.

-- Ты его ждешь?

-- Ага.

Джейфар долго себя ждать не заставил, сбежал по лестнице через пару минут. Халик выпрямился, Острон поправил хадир.

-- Мы идем? -- поинтересовался Сунгай, обведя их вглядом. Великан молча кивнул, и они втроем направились к выходу; немногочисленные сидевшие в зале люди провожали Халика любопытными взглядами. Оказавшись на улице, Халик кивнул наверх, где за крышами домов, далеко отсюда, виднелся ровный золотой купол.

-- Это Эль Каф, -- сказал он. -- Сколько лет этому зданию, никто толком не знает, но в нем испокон веков собираются старейшины маарри. Когда я в последний раз бывал в Ангуре, во главе всех их племен стоял Ар-Расул, и я надеюсь, он еще не помер: хороший был старик, неглупый.

-- И мы пойдем прямо к нему? -- спросил Острон. Халик пожал плечами.

-- Как стражи Эль Хайрана, разумеется. ...На всякий случай я и взял вас двоих: если придется охране объяснять, что к чему.

-- Э...

-- Ты, конечно, пламя пока вызывать еще не умеешь толком, -- пробормотал Сунгай, -- но вдруг получится. А я так уже предупредил окрестных пичуг, чтоб, если что, слетелись на мой зов и основательно нагадили на мауды всем, кто будет нам мешать.

Они долго шли по улицам Ангура, понемногу поднимавшимся в гору; Острон с легкой тоской оглядывался по сторонам. Конечно, Ангур и вправду нисколько не был похож на Тейшарк, но что у них было общего -- так это люди. Огромное количество людей, снующих туда и сюда, и хотя здесь в большинстве проживали маарри, чьи головы были закутаны в платки-мауды так, что видно было только глаза, часто попадались и представители других племен. Дома в Ангуре были в основном светлые, иногда достаточно причудливой формы, с плоскими крышами; улицы порой извивались так, что после крутого поворота и подъема по косенькой лестнице мощеный тротуар оказывался на одном уровне с крышей дома. Дважды или трижды, -- Острон запутался, -- они пересекали маленький говорливый ручеек, то ли один и тот же, то ли похожий. Дома между тем становились все богаче и больше, и наконец улица, расширившись, вывела путников на узкую длинную площадь; со стороны обрыва она была обрамлена каменным парапетом, у которого стояли скамьи. Халик здесь остановился, подошел к парапету и глянул на город сверху вниз. Острон последовал его примеру и обнаружил, что у него захватывает дух: зрелище было поистину необыкновенное.

С такой высоты было видно бесконечные крыши, самые разные, просто глиняные площадки, с полотняными навесами, со столиками и с ящиками на них, между крышами -- узенькие ручейки улиц и изредка потоки настоящей воды, которые тут и там пересекали мостики, и все это было испещрено зеленью неприхотливо растущих деревьев. Еще дальше, совсем внизу, распростерлась каменными лапами пристань, корабли в которой казались совсем крошечными, а за ними -- гладь реки, темно-синяя, и ее бороздили белесыми полосами завитки течения; к западу Острон разглядел небольшой островок, будто родинка на речном теле, сплошь заросший пальмами.

А еще дальше, за рекой, виднелась золотая кайма пустыни.

-- Так далеко видно, -- ошеломленно пробормотал парень, хватаясь обеими руками за парапет. Халик рассеянно кивнул:

-- Сегодня на редкость ясный день. Обычно зимой над Харрод стоят туманы.

С другой стороны от Халика к парапету подошел Сунгай.

-- Город совершенно не защищен, -- заметил он. -- Это тебя беспокоит, верно?

-- Да, это так, -- кивнул слуга Мубаррада. -- Ни стен, ни цитадели.

-- Но ведь одержимые сюда не доберутся? -- неуверенно оглянулся на них Острон. Сунгай и Халик обменялись взглядами.

-- Одержимых пугает текущая вода, -- наконец сказал джейфар, и его глаза вернулись к реке. -- Именно поэтому Харрод -- наш барьер на тот случай, если стена Эль Хайрана не выстоит.

-- Они боятся воды? -- удивился Острон. -- Почему?

-- Кто их знает. Но если уж им приходится выбирать между смертью и рекой, -- хмыкнул Халик, -- большая часть выберет смерть. Однажды отряд стражей, в котором я был командиром, загнал толпу одержимых к самому Внутреннему морю, далеко на восток, и они все полегли, только один или два свалились в воду. Где они, впрочем, и утонули.

-- То есть, мы уберем все лодки и разрушим мосты на востоке Харрод, -- добавил Сунгай. -- Конечно, еще остается горная гряда Аласванд у самого почти Внутреннего моря, где Харрод берет начало; но места там труднопроходимые, вряд ли одержимые легко переберутся через эти горы.

-- ...Ладно, не время об этом. Пойдемте, пойдемте.

Халик снова тронулся в путь; теперь улица была широкой, хоть и по-прежнему круто забирала наверх. Домов стало меньше, пока наконец они совсем не исчезли: перед ними предстало огромное здание, настоящий дворец, выстроенный из белого камня, увенчанный круглым куполом. Купол был покрыт позолотой: он ослепительно сверкал на солнце. Дорога, ведущая к арочной двери, была вымощена мелкими разноцветными камушками, складывавшимися в причудливый узор.

У двери стояли два стража в лазоревых халатах, которые при виде незваных гостей скрестили копья, закрывая вход.

-- Кто такие, с чем пришли? -- строго спросил один из них.

-- Стража Эль Хайрана, -- сурово пробасил Халик, сразу становясь как-то еще крупнее будто. -- С важными вестями.

-- Что стража Эль Хайрана забыла в самом Ангуре? -- в темных глазах маарри была сама подозрительность. -- И чем докажешь свои слова?

Халик еле заметно кивнул; Сунгай закрыл глаза.

-- Тейшарк пал, -- сказал он. -- Остатки его воинов сейчас рассеялись по всему югу Саида, чтобы предупредить племена. Я -- Халик, слуга Мубаррада, временно исполняю обязанности генерала восточной твердыни; Ат-Табарани погиб в бою. Мои спутники -- Одаренные. Вы поверите словам Одаренных?