Иоганнес и Маргарет (СИ)

– Последствия наших грехов всегда нас настигают, не правда ли? Да, мать?

То ли чары ведьмы развевались, что ли ещё что, но морщины на лице понемногу расправлялись и с совсем скрюченной старухи она превращалась в старую, но обычную женщину. Сейчас она казалось женщиной лет семидесяти. Безусловно старой, немного полноватой, но не той страшной столетней сморщенной как курага бабой. Своей лёгкой полнотой, появившимся овалом лица, она стала напоминать сборщика податей.

– Всегда, возвращаются, – промолвила она. Её потряхивало, но казалось она смирилась со своей судьбой – она больше не брыкалась, а сидела, положив ладошки на колени. Ну тебе примерный школяр монастырской школы.

– Скажи ка, старуха, найдём ли мы у тебя под половицами кости людей? А? Или же обвинения что я слышал в твой адрес безосновательны? Или ты горазда только на то, чтобы детей подкидывать людям под порог, а с убийством сладить не можешь? – о да, в этом голосе сквозил сарказм. Он был едва уловим, но она поняла, что он способен отравить сердце похуже её незамысловатых ядов.

– Мог бы отблагодарить, щенок, что я тебе вообще сохранила жизнь! А перед богами я чиста! Я с тех пор многих сорванцов подкармливала, многим людям послабление дала, многих излечила! Вот этих тоже до весны я бы не оставила голодными! Так что я за свой старый грех уже сторицею отплатила!

– О, я благодарен, ты даже не можешь представить как. Но слова ведь ничего не значат, да? И тебе мои благодарности ни к чему, – пауза. Рыцарь определённо вкладывал в эти слова эмоции. Но какие? Невыразительная ненависть, боль, злость? Что это было? Или все та же ирония, ирония даже по поводу собственной судьбы… Впрочем когда он произносил последние слова, то казалось, что он уже утратил всякий интерес к беседе - Да! До свидания, или вернее прощай. Мы удаляемся.

Ведьме пришло в голову. что лицо, лицо то у ублюдка открыто! Она может впиться ему в гнусную рожу своими когтями! Но сборщик податей уже поднялся со стула – доспех не стеснял его движений – сделал оборот к двери на пятках, и ловко водрузил на голову шлем. Помощник же подхватил детей под мышки и выволакивал их на улицу, идя вслед за сборщиком податей.

Поднявшейся с лавки ведьме оставалось только ещё раз беспомощно плюхнуться на ту же лавку у печи. И всю жёлчь, что копилась в ней, и которую она готова была вылить на знакомого незнакомца, или незнакомого знакомца – всю её теперь будет суждено испить ей самой за те короткие сутки, что ей осталось жить. Ах как стара она, но как же ей вдруг захотелось жить!

Исполняя финальным аккорд этой сцены скрипнула дубовая дверь, оббитая листовым железом.

8

– Вот такая история, – подытожил Марэнгриум, советник герцогов.

Половина воинов, убаюканная размеренная голосом Марэна спала – этого он и добивался. Ситтрюг спросил.

– И все? А что сталось с детьми?

– О, я могу поведать не только то, что случилось с детьми. Но и то, что случилось со сборщиком податей и всей его командой.

Сборщик податей был бастардом от королевской крови Корфы.

В борьбе между княжествами Большой земли верно и преданно поддерживая он своего князя. И воздалось ему – поднялся он от сборщика податей, до министра финансов. А затем, как первый наместник князя, он стал одним из самых влиятельных людей на континенте. Не в последнюю очередь благодаря тому, что умел управляться с этими самыми финансами.

На Корфе, тем временем, умер король, и началась борьба за престол, результатом которой стал значительно поредевший царский род. Настолько поредевший, что наш славный министр финансов стал реальным претендентом на трон.

Но в претендентах недолго ходил он. Финансы это именно то, чего не хватало Корфе. И министр финансов независимого княжества Большой земли стал первым императором Корфы – Карлом Первым, объединившим Корфу и княжество, находящееся на Большой земле.

Его славная банда законных разбойников – вернее те, кто остался жив, стали его военачальниками. Всем им пожаловали рыцарские звания. Круг рыцарей императора Карла, не слыхал, Ситрюг?

Маленький мальчик, которого извлёк из лесной хижины Карл, оказался смышлёным малым, как и говорил Карл. В довольно молодом возрасте Карл жаловал ему звание корфийского прево (прево – должностное лицо) по торговым делам.

Его сестра стала фрейлиной императрицы и завидной невестой.

Став императором Карл провёл не одну ревизию по деревням Большой Земли.

Он инициировал ряд расследований и выискивал военных преступников, каннибалов, сбежавших каторжников. Весь сброд, который неизбежно образуется в результате военных конфликтов. А конфликты на Большой земле, как мы и говорили длились не одно десятилетие. И все, кто был найден – был казнён, если заслуживал этого. Либо им был вынесен другой приговор – по тяжести преступления.

– Я такой интерпретации этой истории не слышал. Но мне понравилось, – сказал Люцифер, улыбаясь.

– Что именно тебе внове?

– Что старуха была матерью императора Карла Первого. Ведь так это стоит понимать из твоей сказки?

Марэнгриум улыбался.

– Стыдно тебе, столь почтенному гражданину Корфы – пусть и в изгнании – так плохо знать родословную императора. Ведь в какой-то мере это и твоя родословная, Люцифер Корфийский, сын Эрика, герцог Димисит.