Камин-аут (СИ)

– Мне сказали, в его теле было обнаружено токсическое вещество… Как убили Ли Ян?

– Не прикидывайтесь дураком. Вы прекрасно осведомлены, от чего умер Ли Ян Хо!

– Я не прикидываюсь – я пытаюсь понять.

– У остальных жертв гематом на теле не было – от них вообще мало что оставалось следствию, не считая обезображенных частей тела – это же убийство проделано с поразительной аккуратностью, маловероятно, что здесь замешан наш маньяк. А теперь ответьте на такой вопрос: вы проявляли сексуальный интерес к Ли Ян Хо?

Сатин опустил взгляд. В висках пульсировала кровь, во всем виновата температура, как внутри тела, так и снаружи.

– С чего бы мне его проявлять?

Голова отяжелела, волосы оттягивали, хотелось подпереть щеку или подбородок, но любая попытка пошевелиться только бы привлекла внимание.

– Отвечайте на вопрос прямо.

– Полагаете, что я мог спать с обоими братьями одновременно? – и не дав никому вставить хоть слово, прохрипел: – Почему тогда умер только один из них? Зачем мне убивать Ли Ян Хо?

– Проявлял ли ОН к вам интерес? – перебил толстяк.

– Даже если и проявлял бы, я не пошел бы у него на поводу. Это противоречит моим убеждениям.

Следователь вздохнул:

– Кого вы хотите здесь обмануть? Меня? Может быть, себя?

Вдвоем, они словно знали что-то, чего не знал Сатин.

– Выходит так: с двумя братьями спать нехорошо, потому что это противоречит вашим нравственным убеждениям, а с ребенком – можно?! – распаляясь, прорычал напарник, бросая в бешенстве карандаш.

– С ребенком? – ужас прорвался сквозь заслон, и в груди кольнуло. Сердце забилось быстрее.

– Или вы будете отрицать и это?! – взревел напарник.

– Вы затащили малолетнего в свою постель, брат узнал об этом, начал упрекать вас этим, шантажировать, вы выждали момент и убили его. Убили за правду. – Следователь наклонился к нему, распространяя зловоние табака. Вблизи Сатин разглядел капли пота на шее.

– Нет…

– Молчать! Сколько было лет Шенг, когда вы познакомились? Знаете, а это статья. И мы можем засадить вас уже за это!

Перед глазами всё плыло, двоилось. Сколько это будет продолжаться?.. Сколько?

– Все жертвы были молоды, очень молоды, – промычал напарник из угла.

– Давно, недавно?! Отвечайте когда! – продолжал брызгать слюной следователь.

– Давно. Я встретил его в США во время своих гастролей… Тео хотел сделать музыкальную карьеру.

Его пробрала дрожь. Имя парня огнем горело на языке. В горле комом встала боль.

– И вы любезно предложили парню свою постель? – заявил следователь, нагибаясь к нему. Дурной запах изо рта было нелегко игнорировать.

– Нет.

Второй обрушил кулак на подоконник.

– Ложь!

Холовора сморгнул оцепенение, развеивая наваждение лица Тео.

Отвлекшись, следователь отвернулся, потом снова вперил взгляд в Сатина. От его дыхания развивалась выбившаяся из «хвоста» прядь.

– А вы думали, пройдет время и всё забудется? Но правда дает о себе знать. Всегда.

– Знаете, что вы должны были сделать? – вдруг спросил следователь, всё еще наклоняясь к его лицу. Голос зазвучал тише. – Привести мальчишку к матери и никогда больше не вспоминать о нем.

– Я не провидец, откуда мне было знать, как далеко зайдут наши с ним отношения? Не думаете же вы, что первое время между нами было что-то помимо работы?

Получив ответ, следователь отстранился и произнес:

– Шенг на допросе сказал то же самое. Я вижу, у вас чутье на ловушки, вы изворотливы, но это не означает, что наши вопросы на этом иссякнут. Ваша вина будет доказана. Уж вы мне поверьте, и месяца не пройдет, как вы окажитесь за решеткой.

– Я не убивал Ли Ян, – каким-то непостижимым образом он нашел силы сказать это.

– У вас нездоровый румянец. Что с вами?

Головокружение не проходило, снова заныл синяк на лбу, кожа горела, спина чесалась, но он не двигался.

Пошли по второму кругу. Отвечать на одни и те же вопросы казалось невыносимо.

Допрос продлился до позднего вечера, когда опустили противомоскитные сетки на окна.

В дверь постучали.

– Это еще кто? – упитанный взглянул на своего напарника.

– Мы не закончили, – пробормотал тот.

Сатин обернулся.

На пороге возник Д’Арнакк. На сером лице и следа не осталось от истерики, но выглядел музыкант неважно.

Глаза распахнулись, стоило Велескану увидеть его избитое лицо. И тона косметики не скроет увечья от зорких глаз Д’Арнакка. Этот спелый кретин – следователь, может хоть сотню раз ослепнуть, а его напарник туп от природы, но от Велескана сложно что-либо утаить.

– Что у вас и представьтесь, пожалуйста? – следователь придвинул к себе пепельницу и, подтянув брюки на коленях, опустился на ненавистный стул напротив.

– Вы допрашивали меня сегодня днем, – не сразу произнес Велескан, и Сатин предпочел отвернуться, в первую очередь потому, что не мог видеть изумленное выражение. Чтобы не светить лицо. Чтобы просто отвернуться.

– От того, как мы с вами сработаемся, возможно, зависит судьба этого человека, – разумеется, следователь имел в виду его.

– Хорошо… Моё имя – Велескан Леонс Жоффруа Д’Арнакк, – сказал музыкант с расстановкой.

– Вы француз?

– Я уже отвечал на ваши вопросы, – повторил ударник неторопливым голосом, и Сатин ощутил на себе его взгляд.

– Так что произошло, раз вы решили вернуться? – спросил напарник.

Сатин хотел, чтобы Вел ушел и не видел, как из него выжимают соки, не слышал его убитого голоса. Он не хотел, чтобы Велескана вываляли в этой грязи.

Д’Арнакк сел за стол по правую руку и прикурил.

Взгляд рассеялся, глаза забегали. Что всё это значит? Какого черта Велескан собрался курить?! Хочет довести его до тихого бешенства?! Здесь и так не продохнуть! Ногти врезались в кожу, и только теперь Сатин понял, что слишком крепко сжал кулак, и тут же расслабил руку.

Зачем пришел? Чтобы внести свою лепту? Чтобы добить? Почувствовал, как ветер переменился… Д’Арнакк не упустил бы возможности сместить его и самому занять место лидера в группе.

Велескан рассказал про нападение Ли Ян на Аулис. Помощник следователя записал каждое слово.

Сатина не покидало ощущение того, что перед ним разыгрывают спектакль. Давать ложные показания – это одно, елеем расточаться, голову морочить, притворяться… но самому оказаться обманутым – ни в какое сравнение не идет.

Он сложил руки на столе и сцепил пальцы в замок. Кожа неприятно липла к деревянной поверхности. По краю сиденья проходила выпуклая каемка закругленной формы, которая впивалась в бедра. Сатин придвинул ступни ближе, сильней сгибая колени.

Следователь придирчиво наблюдал за Велесканом, однако, не прерывал, наверное, ожидая, что в скором времени он сам себя выдаст какой-нибудь неосторожной фразой, и слова Д’Арнакка окажутся лишь искусно сплетенной ложью.

– Ладно, – сказал наконец следователь, – мы обдумаем ваши слова.

– Ли Ян Хо хоть и человек небольшого ума, но не настолько глуп, чтобы портить себе жизнь. Я уверен, со всеми участниками группы у него были прекрасные отношения. Но я не затем пришел, чтобы убеждать вас, будто Ли Ян Хо святой, – оборвал Велескан.

От курева в пересохшем горле стоял ком, на языке собралась горечь. Умер человек, а вытягивают на поверхность всё самое мерзкое, тошнотворное, превращают трагедию в фарс! Зачем говорить об этом?!

Шея вновь затекла, сидеть было неудобно.

– Все обвинения, которые вы здесь выдвигаете – не имеют под самой никакого основания.

От грубой, почти озлобленной интонации друга на душе стало мерзко.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился усатый, опираясь на стол напротив Велескана.

– Ли Ян был с группой. Всю ночь. Он не встречался с Холовора и, смею уточнить, Тео тоже был с ним. Есть люди, которые могут подтвердить мои слова! – распалялся Д’Арнакк.

Велескан поднес к губам сигарету, но так и не взял в рот, опустив взгляд.

Зачем? Зачем лгать? Разве это не выглядит, как слабая попытка отмазать его? Ненатурально и пошло.