Соратницы

— Тогда и я так напишу, — кивнула тел охранительница и потянулась за листком.

— Цветок спрашивает, куда вы пойдете, — внезапно вылез из мха древень и уставился на Бет, словно не замечая ни Фанью, ни Деда.

— А в моем приюте еще кто-нибудь остался?

— Да, сидят те оборотни, которые ходили за вожаком.

— Тогда мы сначала немного отдохнем здесь, — опередила кадетку Фанья.

— Нам необходимо поговорить, — подтвердила Бетрисса, обращаясь к не сводящему с нее взгляда древню.

— А мне ничего не нужно, — буркнул Дед и направился в ту сторону, куда уехал Иридос.

— Не выпускай, — тихо попросила герцогиня древня, и он, согласно кивнув, нырнул в мох.

— Теперь я кое-что понимаю… — понаблюдав за бродившим вдоль стен стариком, Бетрисса уселась в пышную волну мха и откровенно глянула Фанье в лицо, — но с удовольствием послушала бы подробные объяснения. Сама понимаешь, не из простого любопытства. Наша обязанность — ее охранять, а он вполне может наломать дров.

— Потому я и осталась здесь, — хмыкнув, села рядом Фанья и поставила на колени корзинку. — Есть хочешь?

— Пока нет, а фруктового квасу выпью. Не знаю, откуда, но последние два дня древни приносят его большими бутылями.

— В замке и берут, маглоры такой с плато доставляют, — старательно поддерживая беседу, пояснила тихоня, но взгляд ее неотступно следил за упорно искавшим выход Дедом. — Так вот… Даже я сама стараюсь не вспоминать о том, что произошло тридцать лет назад, чтобы случайно не обмолвиться или не выдать себя взглядом. Но никто точнее меня не знает, как все случилось. После того как маркиза Лерайн выкупила мою жизнь у селян, мы мирно путешествовали по Тальзии, вовсе не торопясь исполнить королевский указ. И однажды утром, проезжая мимо небольшого трактира, совершенно не подходящего, чтобы в нем завтракала ее светлость, обнаружили перед входом толпу народа. С момента нашей встречи Занта взяла за правило никогда не проезжать мимо всяких сборищ и в тот раз немедленно велела кучеру свернуть. Очень скоро мы рассмотрели дерущихся на площадке перед трактиром молодых мужчин, причем двое били одного. Так нам показалось на первый взгляд.

— Могу представить, — пробормотала Бет.

Теперь, когда она точно знала, насколько остро воспринимает любую несправедливость Зантария, кадетка не сомневалась, как сильно возмутило маркизу Лерайн то побоище.

— Да, — невесело усмехнулась в ответ тихоня, — она моментально распахнула дверцу и во весь голос приказала командиру охраны немедленно поймать бандитов, подло напавших на человека вдвоем.

— Неужели она и тогда умела распоряжаться так же властно и громко? — снова понимающе фыркнула герцогиня Лаверно.

— Умела, можешь не сомневаться. Лейтенант выдал команду своим воинам, зазвенело оружие, заржали кони… в общем, толпа ринулась в разные стороны, и первыми сбежали двое нападавших. Не убежал только парень, и его привели к карете и поставили перед нами как был, в разорванной на груди рубахе и с оцарапанной рукой. «Ну и зачем вы лишили меня честно заработанных серебрушек?» — огорченно бурчал спасенный, пытаясь оправить рубаху. «Каких серебрушек? — возмутилась Зантария. — Тебя могли убить». «Ничего вы, ваша светлость, не понимаете в боях. Я ведь бился с ними на спор», — с превосходством глянул на нее незнакомец и вдруг улыбнулся широко и бесшабашно, даже светлее вокруг стало. Меня так и пронзило — оборотень! Видала я их в Ардаге и Дройвии, даже научилась безошибочно угадывать по улыбкам. Но на всякий случай носила амулет от очарования, хотя уже умела избавляться от наваждения простой мантрой. А на Идрийсе постепенно отвыкла, вот и не сразу распознала. Ну, разумеется, Занта на эту улыбку попалась, как муха на мед, сама расплылась, как солнышко, и смотрит на него не отрываясь. Что мне было делать, Бет, если объяснять и предостерегать уже поздно?

— А охрана?

— Все помчались за беглецами. Лейтенант Занте никогда и ни в чем не перечил, она всегда умела быть щедрой и внимательной к нуждам своих слуг и охранников. Да и отъехал он в тот момент в сторонку, следить за погоней.

— И как ты поступила?

— Выплеснула на наглеца содержимое кофейничка, который держала в руке. Занта по моей вине пристрастилась в пути к этому контрабандному торемскому напитку.

— Боюсь, — сочувствующе вздохнула Бетрисса, отчетливо представлявшая на месте того молодого оборотня хорошо знакомого разбойника, — результат оказался далеко не тем, на который ты рассчитывала.

— Ничего она не считала, плеснула наобум, — буркнул убедившийся в бесполезности поисков Дед и плюхнулся неподалеку в мох. — И кофейник следом швырнула.

— Чтобы разозлить наверняка, — спокойно подтвердила Фанья. — Но откуда мне было знать, что он уже вожак родной стаи и прошел все положенные у них проверки? Ведь Ирхин никогда не отдал бы пояс сыну, если тот не был достойнее всех.

— Фанья! — предупреждающе рыкнул Дед, но в его голосе Бетрисса явно расслышала изумление.

— Да, Сенарг? — кротко глянула на него тихоня.

— Все разнюхала? — вдруг помрачнел он.

— И не думала. Мне и без того было чем заниматься, — печально покачала она головой и повернулась к Бет: — Ну, слушай дальше.

— Как я понимаю, он не разозлился, — понимающе предположила кадетка, — а выкинул что-нибудь неожиданное.

— Ну да. Провел ладонью по лицу, слизнул с пальца гущу и вдруг тоскливо так заявил, что давно мечтал о хорошем кофе. Даже во сне видел. Зантария немедленно выдала мне укоризненный взгляд и пригласила его на кофе. Ну а там уж он очаровывал ее без помех, трактир выкупили на весь день и выставили всех посетителей. На первом этаже обслуживали охрану, наверху, в просторной мансарде, где жил сам трактирщик, обедали мы.

— Тут можешь пропустить, — понимающе фыркнула Бет. — Скажи только, как они расстались.

— Лучше помолчи, — предупредил тихоню хмурый, как грозовая туча, оборотень, — и так хорошо потопталась сапогами.

— Она не со зла, поверь мне, — с сочувствием глянула на него Бетрисса. — Никто во всей Эркаде не сделал для тебя больше добра, чем Фанья, и ты когда-нибудь это поймешь. А сейчас нужно спешить, к вечеру мы должны быть в замке.

— Путаешь ты все, как кикимора, — недоверчиво хмыкнул Дед и протянул руку: — Дай кусок хлеба.

— Держи, — послушно всучила ему корзинку кадетка, точно зная: скоро Сенаргу будет не до еды.

— Как расставались, я не видела, — горько вздохнула Олифания, с полминуты понаблюдав, как Дед с преувеличенным интересом копается в корзинке. — Он ушел на рассвете через пару декад после ритуала. А через несколько часов я почти насильно увезла ее из замка Шаграйн, там Занте все напоминало о муже, и она рыдала не переставая. Пришлось поить успокаивающим, но недолго. Еще через декаду мы добрались до одной знахарки, и та подтвердила мои опасения. Не буду рассказывать, сколько мы спорили, но в конце концов сошлись в одном — прятаться ей нельзя ни в коем случае. Если бы королю доложили, — а ему обязательно преподносили в самых мрачных красках все, как теперь точно известно, неугодное той ведьме, — то его величество по молодости и горячности непременно наломал бы дров. Вмиг лишил бы невесту и титула и имений, а ей с тех пор необходимо было думать не только о себе.

Дед только едко посопел, но смолчал, и Бет была ему за это благодарна. Не хотелось спорить с оборотнем, которого судьба наказала так сурово и незаслуженно, отобрав все самое ценное, что только может быть у человека в жизни.

— С того дня мы мчались в монастырь, никуда не сворачивая и почти не останавливаясь, спеша как можно скорее оказаться под защитой его стен, — усмехнулась Фанья. — И едва войдя в приготовленные ей комнатушки, Занта поспешила сделать настоятельнице весомое подношение и намекнула на желание и впредь оставаться такой же щедрой. Если та сохранит в тайне некоторые секреты новенькой воспитанницы, разумеется. Настоятельница оказалась мудрой и понимающей и устроила королевскую невесту в самой дальней башне, отгороженной надежной стеной от всех прочих молелен, столовых и келий и имевшей отдельный садик и калитку на волю. И тщательно следила за сохранностью тайны… никто из простых монахинь и послушниц за последующие полгода так и не заметил интересного положения Зантарии.