Гробницы Атуана

забудь обо всем и не приставай ко мне больше с разговорами о смерти… Я приду попозже. Иди, мой старенький дурачок…

Арха встала, мягко толкнула Манана в широкую грудь, похлопала по плечу. — Спокойной ночи и хороших снов.

Манан, которого одолевали нехорошие предчувствия, но в ком послушание всегда брало верх, повернулся и, сгорбившись, медленно, нехотя пошел между колонн к выходу. Арха задумчиво смотрела ему вслед.

Когда Манан вышел из храма, она обошла Трон и скрылась в темноте за ним.

9. КОЛЬЦО ЭРРЕТ-АКБЕ

Великая Сокровищница Гробниц Атуана лежит вне времени, вне света, вне жизни. Ни паук не пошевелится в пыли, ни червь в земле. Поток времени огибает Великую Сокровищницу.

Распростершись по земле, грабитель из Внутренних Стран неподвижно лежал на исполинском каменном сундуке, похожий на статую павшего воина на крыше склепа. Поднятая его движениями пыль усеяла его одежды.

Заскрипел замок, и дверь отворилась. Свет разогнал мертвую тьму, сквозняк всколыхнул мертвый воздух. Человек даже не вздрогнул.

Арха замкнула дверь изнутри, поставила фонарь и медленно приблизилась к неподвижной фигуре. Двигалась она осторожно, зрачки ее глаз все еще были расширены до предела после долгого путешествия в темноте.

— Сокол!

Она коснулась его плеча, позвала еще раз, и еще. Он пошевелился, застонал и с трудом сел. Лицо его осунулось, в глазах не отражалось никакой мысли.

— Это я, Арха… Тенар. Я принесла тебе воды, вот она, попей.

Онемевшими руками он нащупал флягу, отпил несколько глотков.

— Как долго?.. — спросил он, еле ворочая языком.

— Два дня. Это уже третья ночь. Я не могла прийти раньше, мне нужно было украсть еду, возьми…

Арха вынула из принесенной с собой котомки большую серую лепешку, но волшебник отрицательно покачал головой.

— Я не голоден. Это… это — смертоносное место…

Он положил голову на руки и снова замер в неподвижности.

— Ты замерз? Я принесла плащ из Раскрашенного Зала.

Он не ответил.

Арха положила плащ и, дрожа, смотрела на волшебника черными широкими глазами. Вдруг она упала на колени и забилась в рыданиях, которые ломали ее тело, но так и не выжали ни слезинки из пересохших глаз.

Волшебник неуклюже сполз с сундука и склонился над ней.

— Тенар…

— Я не Тенар, я не Арха. Богов нет. Боги умерли.

Он осторожно стянул с ее головы капюшон и заговорил. Голос его был мягок и спокоен, и хотя язык, на котором он говорил, не был понятен Архе, слова его упали на ее иссохшее сердце подобно каплям нежного дождя. Она затихла.

Легко, словно ребенка, волшебник поднял ее с пола, посадил на крышку сундука, где только что лежал сам, и взял ее руки в свои.

— Почему ты плакала, Тенар?

— Я расскажу тебе, но ты все равно ничего не сможешь сделать, ты не в силах помочь. Ведь ты тоже умираешь? Ничто больше не имеет значения… Коссил… Верховная Жрица храма Божественного Короля, она всегда была жестокой женщиной, она хотела заставить меня убить тебя, как я убила тех троих… А я не хочу. Почему она