История Мариан (СИ)

Я нашла его через бывших выпускников. Он работал в Университете при медицинском центре в Сан-Франциско, был исследователем и практикующим врачом. Я хотела выяснить, увлечён ли он ещё своей мечтой, как это было в колледже.

Мы с Джейсоном долго не могли установить с ним связь. Наконец мы поймали его, когда он подъезжал к своему дому неподалёку от северного побережья. К счастью, он меня вспомнил и пригласил в свой просторный домашний офис. Из окна открывался превосходный вид на пляж; стены были увешаны сертификатами, фотографиями и изделиями народных промыслов. Доктор Джоэль хорошо поработал на себя.

Семейных фотографий нигде не было; ни портрета жены, ни детей. Это не удивило меня. Джоэль был в отличной физической форме. Он уже начал седеть, но сохранил привлекательность. График его работы был напряжённым, а манеры выдавали эгоиста. Возможно, поэтому он не женился, несмотря на то, что был католиком.

От личных фактов я перешла к вопросам об исследованиях Джоэля в медицинском центре. Он был очень счастлив произвести на нас впечатление своими достижениями. Мы быстро поняли, что он отошёл от народной медицины и занимается хорошо оплачиваемыми исследованиями. Он с сожалением говорил о годах в Аппалачах – каким идеалистом тогда был, как пережил трудные времена, когда помощи ждать было неоткуда. Будто стараясь убедить себя, он заявил, что сейчас его труд ценят и хорошо оплачивают.

- Ты продался, Джоэль, - обвинила я его. – Ты позволил жизни, которой можно хвастаться, взять над тобой контроль. Ты позволил большим людям с большими деньгами приказывать тебе изучать то, что они хотят. Тебе ведь говорят, какие результаты ты должен получить?

Знаю, я была несправедлива к Джоэлю, но хотела его разозлить и увидеть ту увлечённость, которая была в нём раньше.

- Не верю своим ушам, - он возмущённо встал. – Я пригласил вас к себе домой, тебя и этого незнакомца, - он показал на Джейсона. – Для чего? Чтобы на меня накричали? Думаю, вам обоим стоит уйти прямо сейчас.

Нас с Джейсоном проводили по коридору до двери.

- Можешь не соглашаться, доктор, но ты знаешь: я права.

- Убирайтесь отсюда, - произнёс Джоэль, но по его тону было заметно – его задели за живое.

- Могу предложить новое начинание, Джоэль, второй шанс исполнить твою мечту, - настаивала я.

Я открыла записную книжку на странице с засушенным листом растения, из которого Гладрель готовила настои для Ломиона – растения, которое Джоэль мог знать – или наоборот, не знать, потому что никогда раньше его не видел.

Он уже почти вытолкал нас за дверь, но остановился и потянулся к книге. Я захлопнула её.

- Подумай, что ты сможешь узнать, Джоэль, и чему обучить студентов. Кто знает, какие болезни может излечить это растение? Вот моя визитка. У тебя есть неделя, чтобы позвонить, не больше. Одна неделя, Джоэль, и я расскажу тебе всё. И покажу, если пойдёшь со мной на пару месяцев.

Он закрыл за нами дверь.

- Я зашла слишком далеко и проболталась. А ты, Джейсон, даже не помог. Даже рта не раскрыл.

- Ты была великолепна, Мариан, зачем вмешиваться? – усмехнулся он.

Я покачала головой и села на пассажирское сиденье.

- Всё, что я сказала – несправедливо. Это неправда, - виновато произнесла я.

- Его положение прочно и удобно, но чего-то не хватает, и он понимает это. Его душа спит, но скоро захочет пробудиться. Он позвонит.

***

По дороге из Сан-Франциско за рулём был я. Мариан слишком поглощена своими мыслями. Она вытягивала шею всякий раз, увидев интересное здание. То же происходило при виде ярко-красной машины или высокого блондина с длинными волосами. Быть рядом с машиной с архитекторами, едущими по Сан-Франциско, опасно, но это ещё хуже. Она бы кого-нибудь сбила. Я разобрался в суматохе на дорогах и оставил её наедине с собой, не подвергая опасности публику и, что более важно, себя.

Было бы неправильно обсуждать с Мариан её чувства к Халдиру, пока она не заговорит об этом первая. Я видел, что она ищет, и знал, что его здесь уже нет. Вот почему я ей ничего не сказал.

Наконец мы пересекли мост через залив и выехали из города. Когда мы проезжали тёплые, ветреные холмы к востоку от залива, она уже дремала.

***

10 ноября.

Возможно, виноват Сан-Франциско. Или я не могу остановиться, надеюсь, что даже если он уйдёт, то впустит меня в своё сердце, хотя бы ненадолго. Я вспоминала чернику, как он обнимал меня по ночам. Надеюсь, он хотя бы немного неравнодушен ко мне. Сон прошлой ночью был самым ярким и сексуальным из всех, что я видела. Как только я проснулась, то почувствовала его приближение. Я торопливо запахнула свою почему-то поношенную одежду, едва услышав его шаги за дверью. Я проверила все завязки – они были крепко затянуты. Слабый скрип дверного замка, использовавшегося редко и потому многозначительный, послышался за тяжёлыми занавесками. Я бы его не услышала, если бы он не хотел предупредить о своём появлении.

От поспешных действий мои ладони вспотели. В гостиной было тихо, но я знала – он где-то затаился, ожидая меня.

Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, я вытерла руки об юбку и медленно отдёрнула занавески. Где он?

Я быстро огляделась. Пока он не пошевелится, я не смогу его найти. Первые лучи бледного рассвета отбрасывали на стене неуверенные и смутные тени, погрузив остальное пространство комнаты в тёплый контраст с тёмными углами. Он был здесь; я его чувствовала. Он ждал.

Сердце выпрыгивало из груди. Я сделала один, потом второй безумный шаг в комнату. Потом замерла, как замирает робкий кролик, который знает о приближении голодной лисы. Больше почувствовав, чем увидев или услышав незаметное движение, я обернулась – слишком поздно. Как и когда он оказался за моей спиной?

Интересно, кто-нибудь услышал, как я закричала? Прежде чем я успела набрать побольше воздуха, он был рядом.

Не спрашивая разрешения, он поцеловал меня. Железные руки бескомпромиссно притянули меня к высокой фигуре. Его одежда была в дорожной пыли. Я ухватилась за неё, беспомощно вертясь в его крепких объятиях. Он усмехнулся. На этот раз все мои усилия не остановят его.

Потом он ослабил объятия, дав несколько сантиметров драгоценной свободы, по-прежнему удерживая меня одной рукой. Я восстанавливала дыхание и не могла произнести ни слова.

- Я мечтал об этом очень долго, - хрипло произнёс он. – Поблизости никого нет, - значительно добавил он, оценивая завязки на моей одежде как нечто, не представляющее особых помех.

С самого момента пробуждения я знала, что вся моя поспешная подготовка будет бесполезной. У меня были другие причины. Поэтому я посмотрела в его тёмные, бездонные глаза, изобразив храбрость на лице. Он подвёл меня к залитому солнцем углу комнаты.

Свободной рукой он потянулся к тесёмкам и не торопясь накрутил их на указательный палец, потом потянул, дерзко ожидая моей реакции. Я же ждала любой возможности убежать и потому успокоилась, чтобы скрыть свои мысли от него.

Неожиданно для себя он обнаружил, что тесьма завязана в крепкий узел. Это была моя маленькая победа. Я невольно улыбнулась. Он мрачно сверкнул глазами, предупреждая меня даже не думать о побеге, и начал развязывать узел двумя руками.

Хотя дверь была близко, я знала – ещё не время бежать.

Он быстро скинул платье с моих плеч. Оно упало на пол; я отбросила его подальше ногой: не хотелось бы запутаться в нём, когда представится возможность.

С суровым взглядом, к которому я никогда не привыкну, он изучал следующее препятствие: ещё один слой одежды и, надо сказать, не последний. Он понял, что до полной победы ещё далеко. Я чувствовала его желание и раздражение, но он не позволял мне полностью проникнуть в его мысли.

- Не очень предусмотрительно играть со мной так рано утром, melamin, особенно когда я в таком… состоянии, - предупредил он. Мимолётная, но сильная волна страсти вторглась в моё сознание.

Я опустила глаза и совершенно ясно увидела то состояние, о котором он говорил. На моём лице появилась язвительная улыбка. Но моё состояние в тот момент не сильно отличалось от его, и он это чувствовал.