Серый (СИ)

   Морт была упрямая, своевольная, прямая да к тому же обладала мужским характером. Она была больше похожа на своего отца, чем каждый из ее братьев. Ни женственности, ни нежности, ни обходительности. Морт предпочитала хитрости силу, и всегда шла

   напролом, даже зная, что потерпит неудачу. Это даже несправедливо, почему не Эмри

   ее родная дочь? Почему роль принцессы не досталась такому милому и очаровательному созданию?

   Камилла была почти уверена, что брак изменит Морт, и надеялась на то, что королева из нее выйдет лучше, чем принцесса.

   Во время ужина она по привычке смотрела на третий стул слева, готовясь сделать

   очередное замечание, но он теперь пустовал, серебряный сад так же опустел без Морт,

   и ее комната, откуда прежде даже днем иногда доносился грохот оружия. В остальном же, казалось, ничего не изменилось. Рана затянулась слишком быстро. И Камилла знала, что

   где-то это и ее вина в том числе.

   Шорох ее прекрасного серебристо-голубого платья напоминал хруст снега. Длинная юбка волочилась бы по полу и темно-серым ступенькам винтажной лестницы,

   одновременно огромной и узкой, массивной и в то же время невесомой, если бы Эмри

   не несла ее конец в своих маленьких пухлых ручках, одетых в голубые перчатки. Точно

   такие покрывали изящные руки Камиллы.

   Камилла родилась в знатной семье, насчитывающей ни один десяток поколений, но

   еще ее дедушка, имевший непреодолимую страсть к азартным играм и выпивке, оставил свою жену и пятерых детей без средств на существование. К тому времени, когда Камилла появилась на свет, огромный темно-синий особняк превратился в руины, а к знатной

   фамилии все чаще и чаще стали прибавляться слово "мертвецы". Старый лорд Блэквул

   был очень добр к ее отцу, когда женил своего старшего сына на представительнице

   одного из "мертвых домов", и Камилла никогда этого не забывала.

   Попав сюда впервые, когда ей было столько же лет, сколько сейчас Морт, леди

   Блэквул почувствовала, что попала сказку. И даже теперь, после стольких лет, холодная

   красота поместья все еще волновала ее. Полы в зале были из серого мрамора,

   темно-синий потолок, усыпанный крупными бриллиантами, сверкал при свете серебряных канделябров подобно звездному небу. В самом центре комнаты, в круге среди

   белоснежных колон, стояла статуя грифона, присевшего на задние лапы. Высота статуи

   была не менее пяти метров, но простора зала вполне хватило бы на, чтобы этот грифон

   оторвался от земли, расправил крылья и взмыл бы под потолок.

   Сегодня здесь собралось множество гостей, знатных лордов и леди, в причудливых

   туалетах, стоявшие по краям столы ломились от всевозможных изысканных блюд. Все

   было великолепно, включая убранство и оркестр.

   Камилла надела привычную маску, придав своему лицу холодное и даже отчужденное выражение, и, глядя на всех собравшихся здесь, чувствовала то, что и всегда. Пустоту и

   холод.

Джейс

   Джейс скучал по Дыму. С самого детства он привык ухаживать за животными,

   сначала за ястребом, которого ему подарил отец, затем за конем, и, наконец, за гончими,

   которых лично научил охотиться. И которых бегал кормить по ночам, чтобы его не

   поймал никто из слуг.

   Дымом он обзавелся совершенно случайно, несколько лет назад, когда пробирался

   через лес, пытаясь перебраться через стену. Удивительно, но тогда каждый пост охраняло десять человек по обе стороны стены, теперь же мейстров едва хватает на то, чтобы

   патрулировать город. Еще год назад, когда Джейс прибыл сюда, спасая свою жизнь, его

   ненависть к мейстрам уступала только перед ненавистью ко дворцу, теперь же он стал

   одним из тех, кого так долго презирал. Убийцей со знаками на лице.

   Но куда же подевался пес? Последний раз парень видел его в тот день, когда

   одновременно столкнулся и с медведем, и с мейстрами. На следующий день он напрасно

   обыскал весь город, продолжая звать друга и расспрашивать прохожих. Дым исчез.

   Джейс сидел в кухни Тони, развлекая себя тем, что подбрасывал в воздух яблоки и

   пытался жонглировать ими. Рейн сидела напротив него, скрестив ноги, и демонстративно жевала одно из укатившихся яблок, громко причмокивая губами, и то и дело бросала на

   Джейса насмешливые взгляды.

   Джейс напрасно пытался сосредоточиться под ее пристальным взглядом. Яблоки

   все время выпадали у него из рук. Смерившись, он бросил одно в Рейн, а остальные

   просто горкой сложил на столе. Теперь настала его очередь смотреть на нее. По какой-то причине девчонка заставляла его вспоминать о Дыме. А еще о доме. И о брате.

   И все же последнее время ему была приятна ее компания. Здесь, в этом мире, даже

   после стольких лет оставшемся для Джейса чужим, Рейн стала для него частичкой дома.

   Для него ее кожа пахла ночью, а глаза светили подобно луне. Бред, конечно, но ему

   нравилось садиться на небольшом расстоянии от нее и пытаться расслышать звук ее

   сердцебиения. Так он пытался раскрыть одну из давних детских загадок: почему сердце

   серого бьется сейчас, а черного в прошлом и будущем одновременно?

   Ему многое хотелось спросить у нее, но он так и не мог на это решиться, ведь

   на каждый его вопрос она захочет задать свой. Любопытство так и терзало его.

   Что случилось в королевстве за время его отсутствия?

   Как поживает его семья?

   Жива ли еще Шая?

   Ну, так почему его язык намертво примерз к небу?

   Неожиданно для себя он услышал голос Рейн.

   - Как вышло так, что ты прозябаешь здесь в то время, как твой брат живет во дворце

   и готовится стать королем?

   Джейс готовился услышать этот вопрос, как только увидел, что она не умерла, и был

   на сто процентов уверен, что не станет на него отвечать. Они с Рейн из одной страны, но у них разное прошлое, и он не мог ей доверять. То, что они оба теперь предатели и

   перебежчики вовсе не делает их союзниками. Но с другой стороны вот уже два года рядом не было никого, с кем бы он мог обсудить то, что так долго разрывало его изнутри.

   - Я был вынужден сбежать, чтобы спасти свою жизнь. Меня должны были умертвить, чтобы мой брат мог спокойно взойти на престол, не опасаясь государственного

   переворота.

   - И все же тебе удалось сбежать, - заметила Рейн, смотря на него не отрываясь.

   - Как и тебе, - он заставил себя улыбнуться, чтобы хоть чуть-чуть сгладить в душе

   постепенно поднимающуюся волну гнева, возникавшую каждый раз, когда он думал об

   этом. Эта улыбка была страшна, как звериный оскал, но только не для Рейн.

   - Мне просто повезло. Никто не ожидал от принцессы такой прыти, особенно на

   второй день после свадьбы.

   - И почему ты решилась на побег?

   Она вздохнула, запрокинув голову назад. Ее глаза бродили по тусклому,

   потрескавшемуся потолку, перебегая с одной трещины на другую.

   - Я не хотела быть проданной, как какой-то товар. Но все же ради растоптанной

   гордости не рискнула бы разгневать короля и своего отца и сбежать из дворца.

   - И что же стало главной причиной? - Джейс все никак не мог решить, верить ей

   или нет. Не мог понять, чего хочет сейчас, и что испытывает к этой девушке, все еще

   принадлежавшей его брату, как и все остальное. Как и вся жизнь Джейса.

   - Мой брат, - прошептала она, опустив глаза. Кровь тут же отлила от ее лица. - За

   несколько дней до свадьбы пришло письмо, в котором говорилось о том, что мой брат,

   единственный, которого я любила из всей моей многочисленной семьи, собирается за

   стену. Прошло несколько месяцев, а от него не появилось ни единой весточки.

   - И ты решила сама отправиться на его поиски, - хмыкнул Джейс. Поднявшись на