Гробницы Атуана

то огорченная. Да, он слаб. Говорил о великих вещах и ничего не сделал. Даже грабитель из него никудышный — только врун он заправский.

— Ну что же… — начала Арха и подобрала юбки, чтобы встать. Шерсть как-то странно зашелестела… Арха посмотрела на свои одежды и, потрясенная, вскочила на ноги.

Тяжелая черная ткань исчезла, вместо нее был бирюзовый шелк, яркий и нежный, как предзакатное небо. Юбка, украшенная серебряными нитями, жемчугом и кристалликами горного хрусталя сверкала, словно апрельский дождь.

Арха, не в силах вымолвить ни слова, смотрела на волшебника.

— Нравится?

— Откуда…

— Такие же одежды я видел на одной принцессе в Новом Дворце Хавнора, на празднике Возвращения Солнца, — сказал он, с удовлетворением глядя на Арху. — Ты просила показать что-нибудь стоящее. Я решил показать тебе саму себя.

— Пусть… пусть это исчезнет!

— Ты отдала мне свой плащ, — несколько обиженно сказал волшебник. — Неужели я ничего не могу дать тебе взамен? Ну, ладно, не волнуйся, это только иллюзия, посмотри.

Он не произнес ни слова, не шевельнул ни одним пальцем, но великолепие пропало, и Арха долго молча стояла в своей привычной черной хламиде.

— Откуда мне знать, — спросила она наконец, — что ты на самом деле такой, каким кажешься?

— Действительно… Я не знаю, каким кажусь тебе.

Подумав, Арха сказала:

— Ты можешь заставить увидеть себя как…

Тут маг поднял руку и показал наверх быстрым, почти неуловимым движением. Архе показалось, что это заклинание, и она отпрянула было к двери, но проследив за его жестом, заметила в высокой сводчатой крыше маленький прямоугольник — потайное отверстие, выходящее в малую сокровищницу храма Богов-Братьев.

Арха не увидела света, не услышала никакого движения там, наверху, но волшебник показал именно туда и теперь не сводил с нее вопросительного взгляда. На какое-то время оба застыли в неподвижности. Потом Арха громко и отчетливо произнесла:

— Твоя магия — всего лишь детская забава и нагромождение лжи. Я видела достаточно и отдаю тебя Безымянным. Больше ты меня не увидишь.

Сказав это, Арха встала, взяла фонарь, преувеличенно громко и твердо задвинула за собой засов и в растерянности стала думать, что же делать дальше.

Что успела увидеть и услышать Коссил? Арха не помнила деталей разговора с пленником, но, кажется, она так и не собралась высказать ему все, что хотела. Он все время смущал ее баснями о драконах и башнях, давал имена Безымянным, берег свою жизнь и благодарил ее за подаренный плащ. Ему, видите ли, удобно на нем спать! А она… она даже не спросила его про талисман, спрятанный теперь на ее груди.

Но если Коссил подслушивала, это не имеет уже никакого значения.

Какой вред ей может причинить Коссил? Задавая себе этот вопрос, Арха уже знала ответ. Нет ничего легче, чем отнять жизнь у запертого в клетке сокола. Человек беспомощен, он прикован железными цепями к стенам каменной клетки. Стоит Верховной Жрице храма Божественного Короля шепнуть пару слов своему слуге Дуби,