Гробницы Атуана

о каменных стен, ей вдруг страстно захотелось зажечь фонарь и еще раз, хоть на мгновение, увидеть их алмазное сияние.

Она плотно сжала веки и заторопилась вперед.

7. ВЕЛИКОЕ СОКРОВИЩЕ

Никогда еще дневные заботы не казались Архе столь многочисленными, бесполезными, утомительными. Девчонки с бледными лицами и уклончивыми ответами, заплаканные новички, жрицы, чей вид был строго холоден, но чьи глаза были полны скрытой от посторонних глаз смесью зависти и отчаяния, мелких амбиций и неутоленных страстей — все эти женщины, среди которых Арха прожила жизнь и кто составлял для нее весь мир — начали казаться ей невыносимыми и одновременно жалкими.

Но она, кто служит великим силам, она, принцесса угрюмой ночи, свободна от повседневной суеты. Она не забивает себе голову постылой обыденностью, не сгорает от зависти, если соседке плюхнут в тарелку с бобами кусочек бараньего жира побольше… Она вольна распоряжаться течением своих дней. Там, внизу, нет дня. Только ночь.

И в этой бесконечной ночи — пленник. Он сам черен, как ночь, он — последователь черных искусств, но он закован в железо и сидит в каменном мешке. Он ждет ее прихода, он ждет воды, хлеба, жизни… или удара меча и смерти. Как пожелает Первая Жрица.

Арха рассказала о пленнике только Коссил, а та держала язык за зубами. Может, она думает, что он уже умер и Манан отнес труп в Зал Скелетов… Хотя непохоже, чтобы Верховная Жрица приняла что-нибудь на веру… Арха попыталась уверить себя, что в молчании Коссил нет ничего зловещего. Просто она не любит задавать вопросов, а кроме того, Арха приказала ей не соваться не в свои дела. Коссил послушалась ее.

Однако, если считать, что человек мертв, Архе нельзя просить для него еды. Вот и пришлось ей ограничиваться украденными из подвалов Большого Дома яблоками и сушеным луком. Объявив, что будет отныне кушать в одиночестве, Арха приказала доставлять ей завтраки и ужины в Малый Дом, и каждый вечер относила их в Лабиринт, оставляя себе только суп. Она привыкла поститься по три-четыре дня, и такой режим не доставлял ей особых неудобств. Пленник же поедал скудные порции хлеба, сыра и бобов, как лягушка муху — хлоп! — и нет мухи… Конечно, он может съесть и в пять, и в шесть раз больше, но после каждой трапезы с серьезным видом благодарил Арху, словно он был ее гостем, а она — хозяйкой такого праздника, как во дворце Божественного Короля, о котором она столько слышала и где столы завалены горами жареного мяса и хлеба с маслом и заставлены хрустальными кувшинами с вином.

— Расскажи мне про Внутренние Острова…

Арха принесла в Лабиринт маленький стульчик из слоновой кости, чтобы не стоять во время разговоров с пленником и не спускаться до его уровня, усаживаясь на пол.

— Говорят, только в самом Архипелаге четыре раза по сорок островов, а есть еще и Внешние Пределы. Никто еще не смог ни объехать их все, ни точно сосчитать. Каждый остров непохож на соседний, но самый прекрасный из них — Хавнор, величественная страна в центре мира. В сердце ее, на