Жемчужная Триада (СИ)

Рэльфрид не мог говорить, поэтому ограничился кивком.

--- У тебя будет два месяца. За это время ты подготовишь программу своей деятельности с учетом реального положения дел в Ваэлл, отчет о котором ты представил Вэртриду месяц назад. Уверен, принимая во внимание твое теперешнее положение, твоя старая программа претерпит ряд изменений. После ее согласования с Чэттунием ты начнешь действовать самостоятельно. Но не забывай, каким образом ты попал в этот Зал. Не забывай, что на твоем месте в любой момент может оказаться кто-то другой. Не забывай того, что я тебе сказал.

Снова утвердительный кивок.

--- И еще, – Аурелиус подал знак Арлету, чтобы тот начал церемонию. – Сделай так, чтобы во время следующего визита я не узнал Ваэлл. Не выходя за рамки бюджета, конечно.

На этот раз Глэмрий не смог сдержать улыбку.

Глава 11

Если бы я была собакой, то непременно начала бы выть, долго, протяжно и тоскливо. Именно так я и подумала, рассматривая переливающийся золотыми чешуйками браслет Чудика, безмятежно созерцающего нечто мне не доступное впереди. Еще бы ему волноваться: летать я пока не научилась (и вряд ли уже научусь), ретироваться некуда. А вот у меня поводов для беспокойства вдруг оказалось слишком много. Это надо же так… везти, а? Не смешно совершенно. Сколько ж надо было убить людей в прошлой жизни, чтобы заработать такую карму? Попасть в Илминр и тут же угодить к прислужникам Избранной Посвященной, намеревающейся отправить меня на тот свет – удача не устает баловать меня своим вниманием. Нет, ну правильно, а чего я хотела, просто покататься на маленьком дирижабле без приключений? Как можно!

Вот и все. Приехали.

Ужас навалился парализующей лавиной, одновременно с чем в голове сложилось несколько версий происходящего, одна очаровательнее другой.

Вариант первый, до неприятного реалистичный: Храм Охоты и Тамита, кем бы она ни была, нас перехитрили (с чем, очевидно, справился бы и школьник, не то что Избранный Посвященный) и играючи завладели инициативой (вернее, сделали вид, так как инициативу-то они как раз и не теряли с самого начала). Вариант второй, параноидально-пессимистичный: кто-то из Жемчужной Триады (а под этим «кто-то» я серьезно подозревала внезапно объявившегося сводного братца) предал в последний момент, либо предавал все время, либо Жемчужная Триада в полном составе уже давно пребывала в руках Тамита, что совсем печально, но вероятно. Вариант третий, радужно-оптимистичный: мне банально «повезло» совершить невозможное и случайно наткнуться на Охотника при исполнении. Хотя, глядя на лицо Чудика, я практически сразу исключила третий вариант. Ага, как же, случайно.

Очередная высокомерная улыбка подтвердила опасения: Охотник читал мои мысли. И пусть его категория была всего лишь желтой (о чем я могла судить приблизительно, при условии, если правильно поняла связь между цветом змеи на запястье и уровнем силы) – при самом удачном раскладе мне не одолеть его в противостоянии, не сбежать, не договориться.

--- В части исходных данных – не совсем правильно, Алеврайла, – не оборачиваясь, прокомментировал Чудик. – Категория не равна силе. Лирен с Клиадральным Зерном фиолетового потенциала может обладать силами, не позволяющими ему плести вязи структурой выше оранжевых. А лирен, к примеру, с желтой категорией и большими резервами вполне способен подавить слабые плетения куда более высоких категорий. А если сил вообще много – не обязательно слабые. Но в выводах ты не ошиблась.

Еще и лекции читает, умник.

--- Скорее, предупреждаю отчаянные попытки сопротивляться, портить мне настроение и тому подобные неразумные действия. Скажу честно, безрассудные, слишком многое о себе возомнившие, избалованные до крайности дети выводят меня из себя. Ты выглядишь неглупой, что несколько успокаивает, надеюсь, не только выглядишь. Не хочу применять Клиадру, учитывая обстоятельства, тебе небезызвестные. А если забыла, напомню: смерть тоже снимет Блок, только чуть раньше и не в тех условиях, которые идеальны для нас. И мы справимся, можешь не сомневаться, но хочется верить, не придется. Зато ты – нет, определенно не справишься.

Очень хотелось «сказать» что-нибудь едкое, но сочинить достойный ответ не получилось – мешала воющая собака перед глазами. Вот и вернулась к тому, с чего начала.

В бессилии я стянула покрывало прокаженной с головы, закутавшись в него, чтобы хоть немного согреться,  и уставилась на темные каменные громады за окном. Предупреждает он, ну конечно. Уязвила его самолюбие, вот и начал оправдываться, вроде «категория – это еще не все». Павлин самодовольный. Холодно как.

Ветер жутко шипел, гудел, клокотал где-то там, будто ветром никогда и не был. Среди этих стенаний отчетливо слышались чьи-то безутешные вопли и жуткие завывания умалишенных, хотя я и понимала, что, не считая нас двоих, вокруг за сотни, если не тысячи, километров не было ни души. Во всяком случае, живой. Эм-Деборо явно не любили общество себе подобных лирен, раз поселились в такой глуши. Да и пейзажи вокруг разнообразием не отличались: горы и снег, снег и горы. Может, здесь вполне неплохо отдыхать от столичной суеты, но жить – вряд ли. Это в кабинке было светло и почти уютно, а вот за ее пределами властвовала совершенно другая атмосфера, окунувшись в которую рискуешь повеситься через неделю.

Стянутые ледяными корсетами массивные глыбы проплывали мимо подобно призракам, растворяясь в темноте, чтобы вновь появиться впереди. Они как будто не сводили с меня глаз, провожая голодными взглядами, беззастенчиво наблюдая из-под снежной вуали. Липкий бездонный мрак погружал в гипнотическое оцепенение. Чем дольше я смотрела в его бесформенные зрачки, тем сложнее становилось отделить себя от многоликой пустоты. Далекие воющие голоса цеплялись за неповоротливые мысли, заполняя собой все свободное пространство в голове. Они делились своими страданиями, хотя я и не могла разобрать слов, только боль и страх без надежды на избавление. Тут же испарились остатки недавнего воодушевления, а вместе с ними и желание что-то делать, куда-то идти, к чему-то стремиться, сопротивляться, бороться да и просто жить дальше. Как если бы в мире исчезло все, кроме воздушной повозки и подвешенных в пустоте снежных пирамид, а значит, все изначально бессмысленно, безнадежно, бесперспективно. Вечный холод. Вечная тьма. Вечное одиночество.

--- Не смотреть! Не смотреть!

Я вздрогнула.

Наваждение сгинуло. Чудик, только что вроде беспечно лежащий в кресле, непонятно как оказался прямо передо мной, а щеки горели, будто после пощечин… Полторы минуты ушло на то, чтобы соединить факты и восстановить события по кадрам в хронологическом порядке.

--- Не смотреть, поняла? – Грубо встряхнув меня за шиворот, Охотник поднял мое лицо за подбородок. Мучительно долго, пристально он смотрел в глаза, словно выискивая там что-то гадкое, не позволяющее себя проигнорировать. – Не хватало только разбудить это чудовище.

Чудовище?

Мое лицо, наконец, оставили в покое, и «водитель» вернулся к своему креслу. Как ни в чем не бывало. Стекла медленно покрылись искристым рисунком Клиадральной изморози.

Что за чудовище?

За окном что-то мелькнуло. Вскрикнув, я отскочила в противоположную сторону. Вой становился все громче, в нем все меньше угадывался ветер.

--- В Падшей Кирвиллии нельзя смотреть на небо.

Тело била крупная дрожь.

Почему?

--- Дочь Эстеллы, и не знает? Вся Веселес до Восьмой Плоскости знает, а ты – нет?

А откуда я должна знать?

--- То есть, в Дамине нет иносказательных легенд о Великом Падении? О предателе, из алчности обрушившем на смертных немыслимые кошмары, изгнанном и заточенном глубоко под землей после бесконечно долгой войны? Носительница проклятой крови не знает, за что проклята?

Я терпеливо выдержала театральную паузу. Такое ощущение, что в ключевых мирах школьная программа включает в себя обязательное посещение драмкружка.

--- Знаешь, почему аристократов Кальтиринта называют Демонами?