Утренний хоббит

– По запаху определил? – понятливо уточнил Бродяга.

– По нему, родимому.

– А по мне, так она пахнет совершенно обычно, даже приятно.

– Я и не говорил, что от Айны нестерпимо воняет. Просто – ощущается некий характерный и специфический аромат. Наверное, древности и первозданности…

– Получается, что «искусственному» Средиземью господина Аматова уже достаточно много лет, – резюмировал Томас. – Судя по возрасту Айны, двадцать – как минимум. Понятное дело, что «настоящему» Средиземью, которое – по мнению Кота – тоже существует, во многие тысячи раз больше. Ладно, господа, прерываемся. Уже темнеет, а у нас ничего ещё не готово для полноценной ночёвки.

Надо признать, что крепкий и надёжный шалаш девушка-гном смастерила за считанные минуты. Из тонких осиновых жердей она умело возвела односкатный каркас, сверху накрыла жерди тонкой шкурой-кожей неизвестного животного, тщательно придавила её тяжёлыми камнями, а землю под получившимся навесом старательно застелила пышными ёловыми лапами.

– Интересная такая шкурка, – удивился Кот, осторожно щупая пальцами материал кровли шалаша. – Тонкая, лёгкая, но, очевидно, и очень прочная…. Чья, интересно?

– Змеиная, конечно, – улыбнулась девушка. – В наших подземных пещерах водятся длинные двухголовые змеи. Амфисбенами называются. Эту я лично убила три с половиной года назад. Длинной она была – восемь с половиной метров. А весила порядка ста двадцати килограмм. Очень вкусная. Мама из неё и жаркое приготовила, и наваристый суп, и коптила над дымом…, – вздохнула бесконечно печально.

– Ну, да, конечно…. Сочувствую, – смущённо забубнил Отто. – А вот ты говоришь: «метры», «килограммы». Неужели гномы всегда пользовались этими мерами длины и веса?

– Нет, это новые меры. Раньше были всякие «лиги» – большие и малые, «тауны», что-то там ещё…. А потом, двадцать два года назад, в Подземелье пришли другие гномы. Мой отец и два его товарища…

Томас и Бродяга, чувствуя, что сейчас услышат что-то чрезвычайно интересное и важное, не сговариваясь, подошли к шалашу.

– Они многому научили прежних гномов, – продолжала рассказывать девушка, заканчивая обустройство спального места. – Постепенно поменялся весь жизненный уклад. Это трудно рассказать в двух словах…. К нам стали наведываться гости: хоббиты, люди, эльфы. Гномы западного Подземелья обучились грамоте, ещё выучили всеобщий язык Средиземья. Раньше-то мой народ его не знал, все говорили только на своём языке, на гномьем…

– А откуда пришёл твой отец? – вкрадчиво, словно бы боясь вспугнуть рассказчицу, спросил следопыт. – Из каких краёв?

– Не знаю. Это держалось в строгой тайне. По крайней мере, от нас, молодых…. Одно могу сказать, что папа и его друзья долгое время находились в рабстве у злых людей в пятнистой одежде. Трудились на каких-то тайных рудниках, а потом им удалось убежать. Как и что? Не знаю, честное слово!

– Интересная история, – высказал своё мнение Томас. – Только очень уж непонятная. Особенно, в некоторых деталях…

Айна вздохнула – одновременно печально и светло:

– Знаете, я почему-то верю вам троим, словно бы знаю уже много лет…. Так вот, есть, вернее, была ещё одна тайна. Последние восемнадцать лет гномы Подземелья пробивали на запад секретный туннель. Папа говорил, что там находится Другой мир, Свободная страна…. Обещал, что когда я стану постарше, то расскажет мне про неё. Не успел рассказать, пришли «пятнистые» ублюдки…

Уже поздним вечером, когда окончательно догорел короткий осенний закат, они – в скупом свете костра – приступили к ужину, присев на деревянные чурбаки, расставленные вокруг плоского валуна, застеленного холщовой тряпицей.

Томас – в медной сковородке – напёк из пшеничной муки приличную горку толстых пузырчатых блинов, к которым прилагалось черничное варенье из керамического горшочка и тонкие ломтики козьего сыра. Естественно, Кот добавил от себя ещё пару копчёных рыбин. Айна же, вытащив из вещмешка большой кус жареного мяса, разделила его острым ножом на четыре равные части и спросила:

– А где у вас соль?

– Нет соли, – ответил Томас. – Её вообще нет в Средиземье. А что, у вас в Подземелья соль была?

– Конечно же! Как можно есть пищу – без соли? Впрочем, я уже привыкла за последние четыре месяца…. С собой-то взять не получилось. Старые запасы подошли к концу, а по пещере, где находился солончак, постоянно бродил кто-нибудь из «пятнистых». Ладно, обойдусь….

Кот, жадно поедая ароматное мясо, предложенное Айной, поинтересовался между делом:

– А кто это был раньше? Заяц, косуля, дикий поросёнок?

– Волк, – невозмутимо сообщила девушка. – Матёрый такой, тёмно-бурый, с широкой седой полосой вдоль хребта…. Не сомневайся, Котик, он был абсолютно здоровым, без малейших признаков бешенства.

– Спасибо, конечно, – неуверенно поблагодарил Отто и, вздохнув, продолжил дальше кусать тёмное мясо, но уже без былого азарта.

«Вежливый, понятное дело!», – усмехнулся про себя Томас, легким движением отодвигая кусок волчатины в сторону. – «Дамский угодник! Боится обидеть симпатичную девчушку…».

Бродяга же свою мясную порцию порезал на мелкие кусочки и, заворачивая их в блины, съел без остатка. Негромко рыгнул, вежливо прикрывая рот ладонью, тщательно обтёр пальцы о штаны, и только после этого спросил:

– А как оно всё было? В смысле, с матёрым волком?

– Обычно, – Айна легкомысленно, чуть рисуясь, передёрнула кольчужными плечами. – Мы вчера утром – нос к носу – столкнулись с ним. Он – одиночка, я – одиночка…. Короче говоря, всё было по-честному. Схитрить, правда, пришлось немного. Мол, очень сильно испугалась, топор дрожит в руках…. Да, что там – дрожит. Ходуном ходит от ужаса! Он, дурик дикий, и повёлся, прыгнул…. Я – с одного удара – снесла ему полчерепа. А хвост волчий пристроила к своему бронзовому шлему – в качестве заслуженного военного трофея. Полагается так…

– Занятно, честное слово! – ободрил Бродяга. – Ох, как занятно…. Ладно, братцы и сестричка, отходим ко сну. Спите спокойно, я первым подежурю у костра. Потом разбужу следующего…

Айна, вежливо пожелав всем спокойной ночи, забралась в шалаш. Томас и Отто, демонстративно зевая, оправились в палатку, поочередно подмигнув следопыту, мол, жди, скоро вернёмся – на разговор.

Минут через двенадцать-пятнадцать до слуха Томаса донеслось громкое и беззаботное сопение.

– Вот же, хладнокровное создание, – тихонько восхитился он и слегка пихнул Кота в бок: – Просыпайся, морда усатая. Не все дела ещё завершены…

Они осторожно выбрались из палатки, мимо шалаша, из которого доносилось нежное и мелодичное похрапывание, прошли к костру.

– Давайте отойдём к ручью, – шёпотом предложил Бродяга. – Кот, веди. Ты же, по идее, всё должен видеть в темноте.

В водах ручья отражались Луна и звёзды, поэтому ночная темнота уже не казалась такой пугающей и безысходной.

– Вы, братцы, садитесь вон на то занятное бревно, – посоветовал следопыт. – А я размещусь на этом – не менее занятном – камне, чтобы мы находились лицами друг к другу. Для лучшего ощущения искренности, так сказать…. Ага, вот так примерно. Ну, ещё раз познакомимся? Молчите? Следовательно, не доверяете полностью…. А, почему? Если, не секрет, конечно же…

– Ты один, – хмуро заявил Кот. – Все следопыты в Средиземье – одиночки по определению…. А как можно – без совместных усилий – восстанавливать память? Нонсенс, однако…

– Нонсенс, – добродушно проворчал следопыт. – Умными словами ещё бросаются – безо всякого смущения…. А, совершенно напрасно, между прочим. Внимание привлекает, режет слух. Сразу становится ясно, что ребята вы непростые…. Может, закурим для начала? Понятно, что к тебе, Кот учёный, данное предложение не относится…

Когда над берегом ручья поплыл ароматный табачный дымок, Бродяга продолжил:

– Видимо, мне придётся исповедоваться первым. Ладно, слушайте…. Меня – по-настоящему – зовут Гарри Вест, я родом из Ирландии. Есть такой островок в Другом мире, зелёный и замечательный…. Десять лет отслужил во Французском Иностранном Легионе. Потом вышел в отставку, поселился во Вьетнаме. Хорошая страна, славная и добрая…. У меня в Ханое была открыта небольшая фирма. Обучение карате, дзюдо, прочим боевым искусствам. Всё по-взрослому, с двумя тренировочными залами, всякими тренажёрами…. Дела шли в гору, денежка капала. Я женился на вьетнамке-красавице, дети народились. Эта светлая серьга в ухе – память о Вьетнаме. Много лет тому назад, во время войны, вьетнамцы сбили целую кучу американских самолётов. И из этого самолётного металла тамошние умельцы научились мастерить разные побрякушки и украшения. Данный материал, он очень похож на серебро, только совсем не темнеет…. А вот, что случилось дальше – не понимаю, хоть убей. Поехал я в Токио, на костюмированные игры…. Я ещё вам не говорил, что долгие годы являлся горячим поклонником творчества мистера Дж. Р. Р. Толкинена? В том-то, наверное, и всё дело…. Короче говоря, поехал, вернее, полетел я в японский Токио. И на этом всё…. Очутился в Средиземье, как потом выяснилось, липовом. В облике местного следопыта, так сказать…. А как всё произошло, так и не вспомнил до сих пор, сколько не старался.