П.Филатов. Рассказы (СИ)

— Так точно!!!

— А в снайперы, где можно записаться? — робко поинтересовался глуховатый.

* * *

Поблажек нам действительно делать не стали. Гоняли весь день, объясняя с какой стороны подходить к этим здоровым пушкам, которые посылают снаряды на несколько километров вперед, в сторону предполагаемого врага. Орудия действительно были старыми. Не нашими ровесниками, конечно, но около того. Не было тут автоматической зарядки, компьютерного наведения, и других примочек, которые уже давным-давно использовались в армии. Все приходилось делать самостоятельно, вручную.

Инструкторов было жаль. Глухих среди нас оказалось не так уж и много, а вот маразм, в разной степени, проявлялся почти у каждого. Потому, сколько над нами не потели, сколько не объясняли, сколько не вдалбливали в нас технические термины, все оказалось впустую. Зато, мы смогли самостоятельно поименовать каждую часть, у доставшейся нам пушки. «Хреновина», «херовина», «хуевина» и «какашка». Для остальных, более мелких частей, которые не заслуживали собственного имени, использовали всего два слова: «шняжка» и «подъебка». Инструкторы сначала злились на нас, а потом махнули рукой. И, правда, что с нас взять?

Обучали по ускоренной методике, поэтому уже на третий день, нам удалось пальнуть, и снаряд рухнул в опасной близости от мишени. Естественно, что ни в какие нормативы мы не укладывались. Возраст не тот был, чтобы изображать из себя молодых живчиков. Зато все делали спокойно, уверенно и надежно, как и привыкли.

Время в лагере летело, а не тянулось, как в нашей повседневной жизни. Никаких тебе длинных очередей в магазин, или за пенсиями, никакого вечного, отупляющего головизора. Мы вновь почувствовали себя живыми. В нас проснулся, давно, казалось бы, умерший азарт. Молодыми мы и так себя чувствовали всегда, а вот тела уже были дряхлыми, ни на что не годными. Потому, во время занятий, возле нас всегда дежурили бригады медиков. Хорошо хоть жара пропала. Похолодало немного. А то бы число угодивших в лазарет, было бы несоизмеримо больше.

Мы все перезнакомились, и передружились. Хорошие все мужики собрались. Правильные. Всякие уроды, уже давно повымерли, или дома сидеть остались. Душевная у нас собралась компания. В выпивке нас не ограничивали — всякого разного бухла, хоть залейся. Правда, мы не злоупотребляли, так только, выпивали для поднятия боевого духа. Возвращаться домой, из-за того, что не смог прийти на занятия, не хотелось никому. И кормили очень хорошо — сытно и вкусно. Даже овощи с фруктами подавали.

Если сначала молодые офицеры на нас косились, и, изредка, за спиной, не злобно подшучивали, то теперь начали смотреть с уважением. Толи не ожидали от нас такой выдержки, и успехов в воинском искусстве, толи долгие разговоры за рюмочкой водки, сыграли свое дело. Сошлись мы с нашими инструкторами и командирами. Тоже оказались нормальными людьми. Только молодые еще, и суетные. Ладно, хоть инопланетяне скоро прилетят. Не успеют к нам настолько привязаться, чтобы начать жалеть. Жалости никому из нас не хотелось. Не за тем мы сюда пришли.

Спустя неделю, мы уже уверенно палили без посторонней помощи. И даже попадали куда надо. В том числе и по движущимся мишеням. Евсеев жутко обрадовался, и, впервые, ужрался вместе со всеми. Оказалось, что и в самом деле, никакой он не военный, а чекист. На какое ведомство работает и чем занимается, он так и не рассказал, сколько мы ему не подливали. Зато признался, что сам он был ярым противником службы стариков в армии. Пускай и на добровольной основе. Он считал, что это не гуманно, аморально, в общем не правильно. Мы попытались, было его переубедить, но Евсеев уже был не в том состоянии, чтобы воспринимать информацию, а мы едва ворочали языками, чтобы связанно что-то объяснить. Так и остались, каждый при своем.

Уже завтра должен был состояться наш первый и последний бой. Пришельцы ворвались в солнечную систему — об этом передавали по головизору, в который мы изредка, по привычке, косились краем глаза. Сейчас в космосе шла ожесточенная схватка наших военно-космических сил, и инопланетчиков. Шансов у наших было не много. Впрочем, об этом все знали с самого начала. Зато на Земле, их десант, нашим солдатам в подметки не годился. Так проинформировала нас разведка, и им страшно хотелось верить. Потому что, если они ошиблись, то всему человечеству, крайне скоро, придет конец. Аналитики, каким-то одним им известным образом, смогли просчитать, что высадка начнется в нашей области. Мы, так сказать, станем первым щитом на пути агрессора. Робкой заслонкой, которую они сметут и не заметят. Зато из их действий, станет ясно, как военным действовать в дальнейшем. Уже было разработано несколько планов на этот счет, и ни у кого не было сомнений, что морды им набьем, и отвадим на Землю соваться, совершенно точно.

Из-за предстоящего завтра сражения нас особо и не гоняли. Постреляли на полигоне в свое удовольствие. Снарядили орудия, и нацелили их на холмики, что были в двух километрах от нашего лагеря. Именно там завтра, по прогнозам, должны были приземлиться инопланетные корабли. Пристрелялись, как следует и пошли в тир, упражняться с автоматами. Каждый завтра собрался повесить себе на плечо ружье, чтобы сойтись с противником в ближнем бою. Все прекрасно понимали, что после первого же нашего залпа, все орудийные расчеты, будут сравнены с землей ответным огнем неприятеля. И все равно, с автоматом было как-то надежней, спокойней. По-солдатски.

После сытного ужина, неспешно, как и подобает нашему возрасту, возвращались к себе в казарму. Все встречные инструктора, кто еще не успел покинуть базу, отдавали нам честь. Мы лишь с достоинством кивали в ответ и приветливо улыбались — не было у нас головных уборов, а прикладывать руку к непокрытой голове моветон.

В нашей казарме — объемной, вместительной, современной армейской палатке, со стоявшими в ряды кроватями, обогревателями, столами, терминалами и непременным атрибутом цивилизации — головизором, собрались уже все. Как всегда разбились на компактные группы по интересам. Кто-то писал на планшетах последние письма домой, другие отчаянно рубились в шахматы, преферанс или нарды, третьи беседовали, четвертые рассказывали друг другу о собственных болячках и лекарствах. Самые смелые, еще этими самыми лекарствами и таблетками обменивались, запивая их водкой. Короче, каждый расслаблялся, как мог. О завтрашнем побоище никто не вспоминал. Зачем? Только нервы самим себе трепать.

Я лег на свою койку и прикрыл глаза. Сердце колотилось о ребра. Ломило суставы. Отвык я от длительных нагрузок. Да и все отвыкли. Держались из последних сил, скрипя зубами. Никто не жаловался — ни один. Ну, ничего, еще совсем немного потерпеть осталось.

Писать я никому не собирался, хоть и было кому. Мобильник я отключил сразу, как только сюда прибыл, чтобы не изводили звонками и уговорами. Зачем лишний раз рвать сердце себе и им? Все что можно было, я им уже дал и сказал раньше. Не зря жизнь прожил. Дорогая супруга уже давно на небесах — с ней я скоро встречусь и лично скажу все. А дети, внуки и две правнучки-близняшки, все равно меня не поймут. Я им так никому ничего и объяснил, не предупредил о своих намерениях. Подождал, пока они разбегутся по своим делам, и тихонько сбежал на призывной пункт. Записку только оставил, чтобы зря не волновались. Наверняка они обиделись и перепугались. Ну, ничего, доживут до моих лет, поймут.

Семейные фотографии были в мобильнике, но я не включал его, даже ради них. И так вся семья передо мной, стоит лишь глаза прикрыть. Во снах ко мне приходят. В такие моменты, хочется все бросить и вернуться к семье. Стыдные мысли, не достойные сильного человека. Потому и не смотрел на фотографии, чтобы не поддастся соблазну.

— Добрый вечер, отцы! — радостно поприветствовал нас Евсеев. В палатку зашел он и еще пять старших офицеров базы.

— Алексей Степанович! Господа!!! Вы, почему еще не эвакуировались? — полным негодования голосом завопил Михаил Евграфович.