Восхождение миротворца

— Я немного проведу вас, почтенные, — сказал Этеокл, оценивая опытным взглядом военачальника боевое облачение Марка. — Отчего не пройтись в столь славное утро вдоль стен великого Падшего города, которому завтра суждено пасть снова, но уже под ногами аделиан.

Покидая лагерь, Марк с удивлением обнаружил, что его почти не пугает грядущий поход. Легкое волнение не в счет. Похоже, слова королевы подействовали лучше всякого напитка храбрости. Да и пока рядом находился Калиган, Марк чувствовал себя более-менее уверенно.

Его тревожили другие мысли. Сможет ли он выполнить то, что ему предначертано? Он столько ошибок успел натворить, что, если ошибка в Амархтоне станет роковой? Отряд подготовлен основательно — стало быть, все понимают, что добраться до Башни мрака не так-то просто. Марк на минуту представил: а что если бы прямо сейчас ему предложили вернуться домой? Не в Зеленую идиллию, а именно в родной мир! Согласился бы он? Нет, мысль о возвращении сейчас казалась ему отвратительной. Она означала побег от испытаний. Вернись он сейчас домой или поверни в лагерь — кем он останется? Трусливым несдержанным слабаком, неспособным справиться со своими страхами?

— О чем мечтаешь, философ? — весело заглянул ему в лицо Калиган.

Марк пробормотал что-то нечленораздельное, опасаясь более глубоких расспросов.

— Скажи мне честно, Калиган: там, куда мы идем, очень опасно?

— Как тебе сказать? Считай, что все твои подвиги были тренировкой перед тем, что ожидает нас в Амархтоне.

— А ты умеешь воодушевлять! Зачем же ты взял с собой Флою?

— Чтобы воодушевить всех нас.

— Не смейся…

— Ничего смешного. Как учитель, я уверен, что она достигла необходимой глубины мудрости, чтобы выжить…

— Она может погибнуть, — хмуро возразил Марк.

— У нас с тобою гораздо больше шансов встретиться с вечностью. Флория обладает одним очень важным мастерством, которое дает ей необходимую защиту.

— Что это за мастерство?

— Умение слушаться.

Марк отреагировал недовольным фырканьем. Выбор Калигана взять Флою с собой был более понятен, если вспомнить, как увлеченно в последние дни схватывала девушка его науку. Да, учитель нашел хорошую ученицу.

На горизонте выступали высокие грозные крепостные стены Амархтона, о толщине которых ходили слухи, что там легко проезжают две колесницы. За стенами возвышалась огромная конусовидная постройка, окутанная темными тучами, которые постоянно двигались, кружились, словно живые существа. Это была Башня мрака. Мысль о том, что им нужно попасть на ее вершину, приводила в трепет.

Крепостные стены превосходили все, что Марк видел в Каллирое. От этого огромного бастиона веяло несокрушимой мощью. Марк оглянулся на лагерь, где плотники все еще трудились над громоздкими сооружениями для штурма: тараном, осадными башнями, стрелковыми вышками. «И они рассчитывают взять крепость какими-то деревянными конструкциями?» — дивился он.

Посеять тревогу в сердце мог уже один только вид амархтонских стен. Однако Марк знал, что за ними возвышается могущественный дворец Аргос и предзамковые укрепления. День стоял ясный, солнце жарило, но над Амархтоном клубились черные тучи. Их будто подпирали высоченные стены с рядами каменных зубцов. Из стен выпирали укрепленные башенки, и в каждой из них можно было обороняться с легкостью.

Страшное осиное гнездо, от которого веет неподвластной человеку силой! Что может сокрушить ее — твердыню, где сосредоточились две сильнейшие стихии тьмы: отчаянье и страх. Кто выдерживал одну, того подавляла другая. Даже две крепостные стены, соединенные Гадесовыми вратами, были названы Крепостью отчаянья и Крепостью страха.

Поравнявшись с хранительницей, Марк бросил на нее косой взгляд:

— Как плечо?

— Ничего, всего лишь царапина, — ответила хранительница, но не обернулась к нему и даже взгляда не кинула. — А как твое лицо?

Бегло ощупав щеку, Марк приятно удивился, обнаружив, что опухлость от вчерашнего удара хранительницы исчезла, как и боль. Не поверив, Марк ощупал лицо сильнее. Боли почти не было.

Никта глянула украдкой, как он недоуменно ощупывает лицо, и усмехнулась.

— Раны заживают быстро, когда прощаешь обиды. Многие люди скитаются с незаживающими ранами, полученными от своих близких. Не могут исцелиться, потому что сердце отравлено обидой. Так учил епископ Ортос.

Марк согласился с ней кивком головы.

— Где ты так научился владеть мечом? У тебя темное искусство боя. В какой-то миг я подумала, что ты — это не ты, а легионер тьмы, принявший твое обличие. Адельфы так не сражаются.

— Аделиане вообще не сражаются друг с другом, — неохотно ответил Марк.

Этеокл остановился, дав знак рукой:

— Здесь мы расстанемся, почтенные. Хочу верить — расстанемся только до завтрашнего дня. Но прежде я скажу несколько слов о городе, принимающем вас в свои недружеские объятия. Амархтон, называемый также Падшим городом, некогда был могучей столицей юга, славным Геспероном. Сколько в нем жителей, мы не знаем. До падения там проживало сто пятьдесят тысяч человек. Как нам известно, за последние сорок лет население не уменьшилось, а увеличилось. Можно предположить, что сегодня в Амархтоне проживает около двухсот тысяч жителей. В своем большинстве — это простые миряне, порабощенные равнодушием, безучастные ко всему, что происходит за пределами их жилищ. В городе всего один аделианский храм, существование которого допускает правящий Темный Круг. Этот храм посещают пара сотен аделиан. Есть и подпольные храмы, но очень немногочисленные. Всего аделиан в Падшем городе не больше тысячи… Ни на минуту не теряйте бдительности. Дух равнодушия в городе очень силен. Я не знаю вашей конечной цели, сиятельная королева сказала, что эта цель известна только Калигану, Седьмому миротворцу и дочери Сельвана. Отряд ведешь ты, Калиган. Ты бывал в Амархтоне и знаешь город. Будьте тверды и мужественны. Хадамарт силен, но не всемогущ. Власть Амартеоса сильна, но только над тем, кто допустил в свое сердце грех. Да хранят вас Небеса! Удачи!

Обход Амархтона с севера занял около трех часов. На смену выжженным полям пришел болотистый лес, как и говорила королева. Хилые деревца обросли болотным мхом, раскинув ветви как щупальца.

Калиган остановил отряд перед легкой дымкой тумана, проплывающего над болотистым лесом.

— Все, привал.

— Чего ждем? — поравнялся с ним Теламон, поглядывая на безлюдные болота.

— Погоды. Когда туман рассеется, — приглушенно ответил Калиган.

— Лучший следопыт Каллирои опасается заблудиться в тумане? — съязвил Теламон.

— Нет, он опасается, что в этом тумане твои люди перебьют друг друга, — Калиган обернулся ко всему отряду. — Слушайте меня! Как только туман рассеется, мы двинемся через болота, причем очень быстро. Никому не отставать. Надеюсь, все слышали о Белом забвении?

Марк вздрогнул. Теперь понятно, почему королева остерегается северной стороны Амархтона.

— Никому не надо объяснять, что происходит с человеком в тумане Белого забвения? Здесь что-то вроде того, только послабее. Но лучше держаться подальше от этой напасти.

Отряд расселся на выгоревшей земле перед болотом. Туманная дымка проплывала медленно, будто заманивала людей, уверяя, что ничего плохого не случится. Но люди были осторожны. Даже Теламон, не упускавший случая скептически отозваться о знаниях Калигана, покорно ждал, когда же зловещая пелена откроет им путь.

Но здешние болота — не чета Белому забвению. Убийственный туман был непостоянен и слаб. Ждать пришлось недолго.

— Туман рассеялся. Идем, — скомандовал Калиган.

— А если он надвинется снова? — опасливо спросила Флоя.

Учитель пошел первым, не оглянувшись.

— Успеем. Должны успеть.

Шагал он осторожно, прощупывая поросшую мхом и болотной травой тропку. Здесь было сыро и прохладно, воины-следопыты кутались в плащи. Прыгая с кочки на кочку, Марк с сочувствием смотрел на двух обвешанных железом рыцарей Теламона: то и дело они проваливались по колено в болото, и только с помощью четырех людей могли двигаться дальше.