Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

- Тебе не нужно беспокоиться, - Рандарелл с завидной чуткостью видел моё беспокойство, хотя я и пыталась скрыть его. – Я обязательно поговорю с наставником об ордене Фассето.

- Не это тревожит меня.

- Тогда что? Ты можешь… можешь поделиться со мной. Ты же знаешь, Умфи, я всегда рад выслушать тебя.

- Извини, не сейчас, - я приметила на пути двухэтажное массивное здание с гербом Орсари – семьи, уже добрую сотню лет успешно владевшей сетью самых крупных банков в государстве. – Мне нужно кое-что сделать. Думаю, мы ещё увидимся сегодня и попрощаемся, как следует.

Рандарелл подмигнул мне и свернул на соседнюю улицу, а я продолжила идти вперёд, думая о том, что солгала ему. Я не собиралась устраивать отдельных проводов с объятиями и слёзными обещаниями увидеться вновь. Мне было проще исчезнуть из города, не мозоля никому глаза. Сбежать.

В банке я оплатила ровно половины суммы, указанной в чеке. Остальную часть посоветовала требовать с мастера Кунатека. Я сделала это не из злорадства или жажды мести. Просто иначе у меня осталась бы пара монет, а для отправлявшейся в неизвестность девушки это критично. Голодать не хотелось, воровать, если честно, тоже. Едва ли Шитро поймёт мой поступок, сочтя его бесчестным, и он в праве так думать. Но ему определённо будет проще оплатить остаток долга, чем мне, и я вовсе не бросала старика в затруднительном положении.

Я прикрыла глаза, в последний раз вдыхая смрад этого города. Пора было вычеркнуть эту мертвечину из своей жизни.

========== Глава 8.1 Внимательный взгляд ==========

Кибитка подпрыгивала на кочках и ухабах, заставляя нахохлившегося девятилетнего юнца морщиться от неудовольствия. Мотая из стороны в сторону обтянутыми кальсонами ноги, ребёнок отчаянно строил рожи, но сидевший напротив отец делал вид, что не замечает их. Меньше всего ему сейчас хотелось брать во внимание капризы своего дитя, всю последнюю неделю придумывавшего всё более нелепые поводы надувать розоватые губки. Вот и сейчас основная причина плохого настроения мальчика крылась вовсе не в неровностях дороги, что его отец ещё смог бы понять и стерпеть, а в какой-то детской банальности.

- Ты спугнул её, - в очередной раз ребёнок не выдержал равнодушного молчания отца и попытался, во что бы то ни стало, пробить его оборону новой порцией обвинений. – Не прощу тебя!

Одетый в опрятный дорожный плащ мужчина сорока лет лишь дёрнул плечами, сдвигая шляпу на лоб. Он уже жалел, что не захватил с собой книг по истории, которые его неугомонный отпрыск с упоением читал бы всю дорогу, вместо того чтобы со скуки искать повод жалостливо скулить. Это их рассеянная гувернантка не удосужилась проявить бдительность при сборе сумок. Да и служанки проглядели, обеспокоенные больше тем, как бы хозяева не замёрзли в дороге, нежели чем те будут занимать бесконечные часы поездки. Вспомнив махавших на прощанье женщин, господин в шляпе внутренне сжался от тоски. Тяжело и больно было покидать дом, в котором он жил без малого двадцать три года. И чувство необходимости, этот неумолимый злодей, вместо ободряющих похлопываний оставляло в душе только холод пустоты. Несомненно, его сын Гаррел тоже чувствовал эту тоску расставания и потери чего-то дорогого, к чему привыкаешь с детства. И отец был готов к взрывам эмоций и мольбам развернуть лошадей и вернуться в тёплый и уютный дом. Но вместо этого девятилетний разбойник обвинял его в чём-то совершенно постороннем, и отца раздражало это. И возмущало, что сын вместо ожидаемого срыва маялся от скуки и плакался из-за какой-то ерунды. Мужчине не приходило в голову, что поведение его отпрыска могло быть вызвано тоской и резкими переменами в жизни, и мальчик просто держал истинные причины расстройства в себе.

- Ты всё испортил! – нарушая давящую тишину, выпалил мальчик. Он прижался щекой к стеклу и без интереса смотрел на проносившиеся мимо ряды деревьев. – Я же просил подождать всего пять минут! А теперь…

- У нас не было пяти минут, - строго перебил отец, лениво поглаживая аккуратные пшеничные усы. – Мы и так вынудили человека ждать.

Хотя, чего уж скрывать, он и сам с трудом отклеил ноги от пола, заставляя себя спуститься по белоснежной лестнице, на которой в молодости грелся на солнышке и читал книги. Через силу переступил через линию ограды, делая своё возвращение в родное гнездо невозможным. Но мужчина должен был сделать это, если не ради себя, то ради сына. Их дом более не принадлежал им, и покинуть его следовало сейчас, пока в его стенах ещё хранилось тепло и воспоминания, пока новые хозяева не заполнили его собой и не вытеснили то немногое, что осталось от предыдущих владельцев. Пусть это случится потом, когда господин Лонденол и его сын уедут оттуда и не увидят, как медленно и неотвратимо в их дом проникает нечто чужое и разъедает его старый дух.

- Но если бы ты просто подождал… - простонал мальчик, насуплено утыкаясь носом в оттопыренный воротник коричневой жилетки. – Если бы ты послушал меня и подождал, нам бы не пришлось уезжать из дома.

- Что ты имеешь в виду?

- Я уже говорил! Ты спугнул фею! Я позвал её, и она пришла исполнить моё желание! – кибитка подпрыгнула на очередной неровности, и Гаррел прикусил кончик языка.

- Желание? – нахмурившись, спросил отец. – И что же ты собирался пожелать?

- Чтобы дом остался нашим. Или, если это позволено, я попросил бы, чтобы мама вернулась.

Господин Лонденол помрачнел ещё больше. Он ни на секунду не поверил в существование доброй феи, о которой его неугомонный сын с разыгравшейся фантазией твердил уже битый час. Но проблемы, о которых говорил мальчик через сочинённые на ходу байки, были настоящими. И они задевали не только юную непорочную душу ребёнка, но и его взрослого отца, страдавшего не меньше, но умело скрывавшего это.

- Может… ты позовёшь фею прямо сейчас? – сжалившись, проговорил глава семейства.

- Она не придёт, пока ты рядом. Она не показывается на глаза взрослым.

Естественно, подумалось мужчине, как ещё оправдать отсутствие несуществующей феи, как не страхом быть замеченной потерявшими мечты взрослыми.

- Да и поздно уже. Мы далеко от дома. И нам уже не вернуться.

- Вот как? – удивлённый пессимизмом сына, промолвил господин. – Разве желания не для того нужны, чтобы делать невозможное реальным? Какой смысл звать фею и тратить желание на то, что ты и так можешь достичь без помощи волшебства?

В этот момент испуганно заржали лошади, и кибитка резко и мощно дёрнулась в сторону. Оба левых колеса оторвались от земли, опасно накреняя повозку, но тут же со стуком вернулись в прежнее положение. Гаррел вновь едва не прикусил язык и, не успев вцепиться руками в сиденье, приложился об окно. И тут же захныкал от боли, потирая правую сторону лица.

Они встали на дороге. Проклиная непредвиденные обстоятельства, глава семейства выскочил из кибитки в сгущавшиеся сумерки и зашагал к извозчикам. Один из них успокаивал лошадь, а второй стоял сбоку и, задумчиво глядя на колёса, почёсывал голову.

- Что, обрушься небо, это было? – выпалил мужчина, поправляя съехавшую на бок шляпу. – Мы наехали на камень?

- Да вроде бы нет, господин, - пожал плечами его озадаченный собеседник. – Колесо почти полностью слетело с оси, но я не вижу причины, почему это произошло.

- Зато я знаю! – тут же влез второй, поглаживая гриву вороной. – Тот бездарь неправильно поставил его, вот оно и вылетело! Говорил же тебе, проверяй, что твои безалаберные помощники творят!

- Не надо винить в этом Роджера. У него золотые руки, и таких ошибок он отроду не допускал.

- Ладно, это не важно, - перебил их господин Лонденол, с неудовольствием отмечая, что завывания ребёнка стали только громче. – Это ведь не помешает нашей поездке?

- Мы быстро приладим колесо на место.

- Насколько быстро?

- Быстро, - просто повторил извозчик, опускаясь на корточки. – Нет повода для беспокойств.

Эти дежурные фразы не давали никаких гарантий и только ещё больше ухудшали и без того невесёлое настроение господина Лонденола. Неприятности уже более месяца кряду ходили за ним по пятам, выпрыгивая из-под ног и скалясь. Мужчина начал уставать, как и любой человек на его месте. Ему всего лишь хотелось, чтобы чёрная полоса в жизни закончилась, чтобы началась новая страница, чистая, не заляпанная потёкшими чернилами и грязными пальцами неаккуратных читателей.