Преферанс со Смертью

— Витор… — с наслаждением прошептала я и вновь почувствовала, что мне было просто необходимо произнести его имя вот так…

В мыслях щелкнуло, что сама я совершенно этого не хочу, но чувства взяли надо мной верх.

Витор покрывал поцелуями шею и спустился бы ниже, но мешала рубашка. Я потянулась к пуговицам, Витор перехватил мои руки и выдохнул с поцелуем:

— Я сам.

Сам так сам… Кто ж против?

Он медленно расстегивал рубашку, наслаждаясь моментом. Чувства радовались моему поражению. Я сдалась под их натиском, и если буду жалеть, то только потом, а пока…

Ткань скользнула по рукам на пол. Витор с нежностью проложил дорожку из поцелуев от шеи до пупка. Никогда бы не подумала, что он способен быть таким… мягким.

— Рэне, умоляю, скажи, что это не сон, — проговорил Витор мне в живот.

— Не сон, — подтвердила я, и мы тут же сменили плоскость.

Витор подхватил меня и уложил на узкую кровать, нависая сверху.

— Проснись, — неожиданно произнес он.

— Что? — пребывая в каком-то дурмане, спросила я.

— Проснись, Рэне, — повторил он и начал трясти меня за плечо.

— Зачем ты…

Я хотела спросить, зачем он трясет меня, как вдруг лицо его начало расплываться, мои глаза распахнулись…

— Наконец-то, — пробурчала Малена. — Во-первых, ты стонала, во-вторых, еще немного, и мы опоздаем, в-третьих, ты просто обязана рассказать, что тебе снилось.

О боги… Сон… просто дурной сон…

Щеки пылали, сердце продолжало бешено колотиться, а в голове не укладывалось, с чего вдруг мне снятся такие сны. К слову, в действительности никакие чувства меня не обуревали. Видимо, я просто перенервничала. Может, вчерашние наваждения были простым совпадением или мне привиделось все в другом свете, но, к великому счастью, к Витору меня ничего не гнало.

По пути до зала, во время завтрака и по дороге к кабинету Малена не возвращалась к теме сна. Али и Гейд проявили бы любопытство, а этого нам не надо. Но едва мы расселись по местам, приготовившись к истории, как подруга зашептала:

— Рассказывай, что тебе снилось?

— Витор, — шепнула я в ответ, выводя на листке хаотичные узоры.

Малена удивленно смотрела на меня, открывала и закрывала рот в немом молчании, и я уже обрадовалась, что она удовлетворится этой малой толикой информации… Но нет.

— Подробности, — заявила она. — Я требую подробности.

Меня распирало от желания пересказать весь сон в красках, выговориться, выдохнуть и забыть об этой нелепости. С пересказом сна попутно пришлось упомянуть странные ощущения, что возникли, когда я пришла к Витору за речью и после ужина. Выдвинула предположение, что сон — всего лишь результат прокручивания воспоминаний и попыток объяснить странную реакцию.

— Действительно странно, — заключила подруга.

Она успевала слушать меня и записывать за магистром Холелом. Я успевала только говорить. Меня настолько поглотило произошедшее, что я не заметила, как мысли стали вращаться возле одного человека, а внутри нахлынула приятная волна от воспоминаний о нем.

— Я понятия не имею, что со мной происходит, но в этом надо разобраться, пока я в беспамятстве не повисла на шее у твоего брата, — я все же взяла карандаш и начала быстро переписывать конспект Малены.

Как бы я хотела пожить спокойно хотя бы пару месяцев. Без краж, без безумных маньяков, грезящих о величии, без турниров и уж тем более без внезапно обострившейся симпатии к Витору, к которой я не причастна. Бред. Ведь это — полнейший бред. Человек не может чувствовать то, что он не чувствует. А я лично не испытываю к Витору ничего. Совершенно и абсолютно.

Пожалуй, в этом мире не стоит ничему удивляться. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день увижу летающего носорога. Нет, конечно же, я удивлюсь, но даже летающий носорог не способен удивить меня больше не моих чувств. За гранью фантастики. Или моего понимания.

— Может, это ты, но не хочешь признаться самой себе, — выдала Малена, пока мы переходили по мостику из веток в соседнее дерево.

— Исключено, — отрезала я, не желая даже думать об этом.

— Ты так яро отрицаешь возможные чувства, что мне начинает казаться, что они вполне реальные.

Подруга нарочно смотрела по сторонам, но не на меня.

— Ты же знаешь, что это не так, — у меня вырвался нервный смешок, а внутри что-то противоречиво колыхнулось.

Похоже, пора переходить к радикальным мерам. Придется обратиться с вопросами к магистру Айнеху. Вдруг ему удастся выявить хотя бы первопричину. Не может же возникнуть вот так… на ровном месте. Такое бывает только в сказках, но там влюбляются в прекрасных принцев и к тому же по собственной воле.

Я стояла рядом с предполагаемой дверью магистра Айнеха. Где еще его искать я не знала, а как он выходил вроде бы из этой комнаты — видела. Осталось постучать… Представляю его удивленное лицо и вопрос: «Опять что-то натворили, Савелье?» И это несправедливо. Я вообще никогда ничего не творю. Просто обстоятельства меня подставляют.

Я постучала, переминаясь с ноги на ногу, как нашкодивший студент. А я всего-то хочу задать пару вопросов, на которые магистр с его огромным опытом наверняка сможет ответить.

Дверь открылась практически мгновенно. На пороге стоял магистр в привычном виде — черный костюм, волосы наполовину заплетены в тугую косу.

— Адептка Савелье, в чем дело? — немедля спросил он. — Пожар, убийство, потоп?

Я покачала головой.

— Тогда слушаю, — он сложил руки за спиной, приняв позу, в какой обычно беседует с адептами.

— Я хотела спросить, можно ли заставить человека чувствовать то, что, допустим, я хочу?

— Масса способов, от проклятия до приворота. На вас ни того, ни другого. Вопрос: зачем вам, молодой красивой девушке, заниматься такими глупостями?

Магистр пристально смотрел в глаза, а мои щеки запылали алым.

— Нет, я вовсе не собиралась ничего делать. Я просто расширяю кругозор.

Пора ретироваться, пока Айнех не начал детальный допрос.

— Вы точно уверены, что на мне ничего нет? — решила уточнить напоследок.

— Савелье, вы сейчас высказываете сомнения насчет моей компетентности?

Из глубины комнаты послышался мужской смех, а затем показался сам источник. Лорд Эльтерил неспешно приблизился к нам с веселой улыбкой.

— По-моему, девочка пытается удостовериться, что ее чувства настоящие, — он взглядом словно просканировал меня от макушки до пят.

Я почему-то побоялась задавать уточняющие вопросы. Во-первых, я немало удивилась его присутствию в покоях Айнеха, во-вторых, я уже успела отличиться при первой встрече.

— Настоящие, но пока не совсем твои, — заключил эльф.

Магистр смотрел на него с заинтересованностью, я же поняла, что ничего не поняла, но зато умудрилась попасть в очередную ситуацию, которая неизвестно как закончится.

— Еще немного, и у нее случится истерика, — лорд Эльтерил криво улыбнулся.

Магистр Айнех втянул меня в комнату. Я выразила протест. Никакой истерики не предвидится, я абсолютно спокойна. Но переубедить Айнеха не удалось. Он усадил меня в кресло, налил зеленого чая, накапал туда чего-то и протянул мне со словами:

— Рассказывайте, Савелье, что с вами приключилось?

Он сел напротив, рядом с лордом Эльтерилом. Они держали в руках бокалы с почти черной жидкостью и с профессиональным любопытством на меня взирали.

Наверное, так себя чувствуют на сеансах психотерапии. На тебя смотрят умные дяденьки, ждут рассказа, записывают в блокноты, делают выводы и ставят диагноз. Только у магистра и эльфа в руках никаких блокнотов, и рассказывать им все подробности в мои планы не входило.

Стоило догадаться, что уйти от магистра так легко не удастся. Зачем я вообще к нему пошла? Неужели нельзя было найти другой способ добыть информацию?

— Ничего, — я покрепче сжала кружку, — со мной все в порядке.

— Кого вы пытаетесь обмануть? — Айнеху мой ответ не понравился.

Вас. Как видно, не очень удачно.