Гробницы Атуана

ую железную рукоятку. Собрав все силы, Арха потянула рукоятку вниз.

Раздался оглушительный скрежет, а за ним — не менее громкий удар. Множественное эхо, ссорясь между собой, унеслось в туннель. Арха ощупала изъеденную временем поверхность железной, перегородившей путь двери, и облегченно вздохнула.

Она вышла в Подземелье, потом к люку, ведущему в храм. Она не торопилась, но продолжала двигаться бесшумно, хотя нужда в этом отпала. Арха поймала своего грабителя. Дверь отрезала ему единственный выход из Лабиринта, и открыть ее можно было только со стороны Подземелья.

Человек остался во тьме и никогда не сможет выбраться на поверхность.

Шествуя медленно и гордо, Арха прошла мимо Трона в зал с колоннами. У бронзовой чаши на треножнике, в которой тлела горсть угольев, она повернула и подошла к семи тронным ступеням. На самой нижней из них она преклонила колени и коснулась лбом холодного пыльного камня, на котором там и сям валялись мышиные кости, сброшенные сюда совами-охотниками.

— Простите меня за то, что я видела, как рассеялась ваша тьма, — сказала Арха, не разжимая губ. — Простите за то, что я стала свидетельницей насилия над вашими Гробницами. Вы будете отмщены. О, Хозяева! Смерть отдаст его вам, и дух его никогда не возродится!

Но во время молитвы перед мысленным взором Архи снова встало дрожащее сияние освещенного Подземелья — жизнь на месте смерти, и не праведный ужас горел в ее душе, не ненависть к грабителю, а только бесконечное изумление…

Что сказать Коссил? — спросила себя Арха, выходя из храма и поплотнее запахивая теплый плащ. — Ничего… Пока ничего. Я — хозяйка Лабиринта. Это дело не имеет никакого отношения к Божественному Королю и его храму. Я расскажу обо всем, когда грабитель умрет. Может быть… Какую смерть избрать для него? Нужно попросить Коссил присутствовать при казни… Она так любит смотреть на умирающих… Как ухитрился он проникнуть вниз. Ключи к дверям есть только у меня и у Коссил. Только волшебник мог открыть их. Волшебник…

Арха остановилась, хотя ветер чуть не сбивал ее с ног.

— Да, он — волшебник, колдун с Внутренних островов, и ищет он сломанный амулет Эррет-Акбе!

И было в этой мысли столько потрясающего величия, что Арху бросило в жар на пронизывающем ветру. Она громко рассмеялась. Место вокруг нее и пустыня вокруг Места — все было погружено во тьму и тишину. Ни огонька не было видно в окнах Большого Дома, и только ветер стонал, неся на своих крыльях крошечные невидимые снежинки.

«Если он волшебством смог открыть дверь в красной скале, то откроет и любую другую.»

Эта мысль бросила ее в холод, но не убедила. Безымянные позволили ему войти. А почему бы и нет? Какой от него вред? Какой вред от грабителя, который не может покинуть место преступления? Маг должен обладать силой и, судя по всему, немалой силой, но что такое его сила против воли Безымянных, против их Гробниц, против владык, чей Трон пуст?

Чтобы убедиться в этом, Арха поспешила в Малый Дом. Манан спал на крыльце, закутавшись в