Когда в сердце пылает любовь

Я взобралась на стену и ужаснулась количеству тёмной армии, которая прорубила себе путь через лес, уничтожая вековые деревья. Не видно было даже рва под стенами города из‑за полчищ тёмных, которые пытались взобраться вверх по осадным лестницам. Я насчитала восемь големов, паучьих всадников чуть больше сотни, а ещё были лучники и море пеших. Я обернулась на тёмного и в этот момент, наконец, увидела короля! Тантрион стоял в окружении личной охраны на стене с другой стороны от ворот и взывал к своей магии. Ветер развевал рыжую ткань плаща, как знамя, теребя её, раздувая. Земля под ногами тёмных зашевелилась. Наши продолжали щедро поливать смертоносными заклятиями и острыми стрелами врагов. Но големы! Они были проблемой.

Я прикрыла глаза, решаясь. Нужно было понять, как, вообще, управлять этими камнями. Вокруг был оглушающий гул и грохот, мешающий сконцентрироваться. Я не раз была на полях сражений, и чувство самосохранения кричало об опасности. Нельзя стоять, нужно было двигаться. Среди этого гомона я услышала певучий сильный голос Тантриона. Он взывал на Древнем языке к матери — земле. Ветер шептал, что поможет, подбадривал меня, ластясь о щёки, теребя волосы, которые я не успела заплести. Но самый отчётливый звук, который я слышала, — это каменный скрежет. Так двигались големы. Нехотя, с трудом передвигая ноги, тяжело замахивались, чтобы обрушить всю свою мощь на городские стены. Я мысленно представляла големов, определяя их местонахождение по звукам, я пыталась слиться с ними.

— Госпожа Ясил! — крикнул Мэнатель.

Меня дёрнули в сторону, но я продолжала выстраивать линии, начав чувствовать, словно сам мир мне шептал. Я вскинула руку, как делал Тантрион, повелевая своей стихией. Слова сами сорвались с губ, я вложила свою волю, уверенность и команду к беспрекословному выполнению:

— Остановитесь.

Скрежет прекратился в один миг. Ветер радостно запел. Тёмный шептал одно лишь слово: «Молодец». Я боялась открыть глаза, чтобы не растерять решимость и концентрацию. Я чувствовала, как каменный холод щиплет кончики пальцев.

Сжав руку, приказала:

— Растопчите тёмных эльфов!

И скрежет возобновился, тяжёлые ноги поднимались, наступая на ставших враз врагами бывших хозяев. Страшный писк пауков взбудоражил кровь.

— Держись, — приказал тёмный.

Да, я чуть не отпустила нити, холод, который чувствовала в своей руке. Продолжала стоять с закрытыми глазами, слушая боевой клич светлых эльфов, весёлый смех ветра. В моем воображении големы ушли достаточно далеко, гоня прочь к нашей границе тёмных эльфов. Я отдала последний приказ:

— Вы просто камни, вы скалы, уснувшие навек, вы стражи, охраняющие земли светлых.

Моя рука устало упала. Опустошение накрыло с головой, я еле держалась на ногах. Открыла глаза, смотря сквозь дым на каменные глыбы, возвышающиеся над деревьями. Наши войска ринулись в атаку с боевым кличем. Наши флаги гордо реяли. У моих ног лежали мёртвые, невидящим взором глядя в небеса. На грубо отёсанных серых плитах, омытые красной кровью лежали те, кто несколько минут назад были полоны жизни. Тёмный обнимал меня за плечи, успокаивал. Меня трясло словно от холода, я пыталась согреться, чуть привалившись к крепкому мужскому телу, морщась от непривычного запаха. Мэнатель тоже был рядом, склоняя в почтении голову перед тем, кто приближался к нам. Мир перед глазами плыл, в ушах стоял гул сердца, которое перегоняло кровь в венах.

— Ты! — зашипел любимый голос, а затем моя опора исчезла, но упасть мне не дали — король бережно поймал в объятия. На миг прикрыла глаза, улыбнувшись. Мой король. Его сильные руки прижимали меня к себе, его аромат окутывал, ограждал. Наконец, мы вместе, как во сне. Я бросила короткий взгляд на АрхаШеррота, который прижимал руку к разбитому носу.

— Она ещё молода для таких нагрузок! — яростно кричал на него мой король.

— Ей пора учиться! — не остался в долгу тёмный.

Я быстро приходила в себя, прижавшись к любимому, ловя исходящий от него аромат гари, вспоминая, что мы стоим у всех на виду, и король, не стесняясь, держит меня, не давая упасть. Я даже не слушала о чём ругается он с тёмным. Умиротворение постепенно вытравило из сердца странную опустошённость после управления големами. Холодный металл его лат быстро согревался от соприкосновения с моей алеющей щекой, помогая ей остыть. Не ожидала, что мой возлюбленный не станет скрывать то, что стало откровением для меня ещё вчера. Владыка легко и спокойно показывал свои чувства ко мне, и я украдкой поглядывала по сторонам. Воины понимающе отводили взоры, чтобы не вводить меня ещё больше в краску.

— Не тебе её учить, тёмный! — кричал король, от чего его грудь ходила ходуном, а я ещё сильнее оказывалась прижата к ней.

— А кому? Ты же не доверяешь ей! Скрываешь от неё тайну! Она уже достаточно сильная чтобы властвовать!

Я взглянула в лицо короля. Тёмные брови хмурились, губы кривились от злости, а глаза блестели неприкрытой ненавистью.

— Замолчи, тёмный! Только твой долг не позволяет убить тебя прямо сейчас.

Слова короля в тёмном вызвали лишь смех. Он рванул вперёд, выхватывая у зазевавшегося воина меч, крича:

— А я могу!

— Не сможешь никогда! — вскинулась я, выплескивая свой страх за жизнь любимого.

Я заслоняла собой короля. Острый конец клинка сверкнул у самого носа. Но АхраШеррот со вздохом опустил руку.

— Почему каждый раз между нами возникает Фэйари? — насмешливо спросил он у короля, и в следующий момент его повалили стражники на каменные плиты. Я же обернулась к Тантриону, а он потрясённо глядел на меня. Его пальцы прикоснулись к моим волосам, а я прижалась щекой к его ладони, с облегчением глядя на нежность в голубых глазах короля.

— Хэни, — шепнул он, — маленькая моя Хэни. Что же ты творишь! Он же мог убить тебя!

— Я же его госпожа, — стала оправдываться в ответ. — Раб не может причинить вред своему господину.

— Он мог не успеть остановить руку!

— Он сказал, что опытный воин, успел бы, — отмахнулась я, радостно улыбаясь, хотя на самом деле сама струхнула. Иногда меч ведёт, а не воин, так что вероятность быть пронзённой клинком у меня была. И это я понимала, как и Тантрион.

— Хэни, — укоризненно выдохнул он и уже смелее обнял, прижимая мою голову к своей груди. — Не делай так больше, прошу.

Я кивнула, чтобы не давать зыбких обещаний. Всякое в жизни бывает. И я не могу стоять и смотреть, как кто‑то посягает на жизнь любимого. АхраШеррота увели вниз под конвоем, меня король повёл тоже вниз, туда, где собирались радостные жители, поздравляя воинов и благодаря их за отвагу.

Я заметила Трибора, который слушал донесения своих подчинённых. Он поднял голову, оглядываясь в сторону открытых ворот. В его взгляде сквозила тревога. Я оступилась, выискивая глазами Хани. Я хотела спросить у него, что случилось. Он всегда рассказывал мне о ходе битв, а проспала я большую её часть.

Трибор увидел меня, вздохнул с облегчением, затем кивнул командиру, а сам направился ко мне.

— Где Хани? — прочитала я по его губам и всполошилась. Последний раз я видела его возле брата, а теперь… Я стала оглядываться.

— Что случилось? — заметил моё состояние король.

— Хани не вижу, — тихо ответила.

Спустившись вниз, я побежала к старшему брату.

— Я видела его возле тебя.

— Он командовал отрядом зачистки. Но они возвращаются, а его нет.

— Что? — ахнула я и бросилась к воротам.

Пробежала по мосту, остановилась, всматриваясь в тех, кто возвращался домой. Я искала глазами, расспрашивала у воинов, но никто не видел Хани. Он словно сквозь землю провалился.

— Хэни, остановись! — приказал мне мой король, но я, обернувшись, прокричала:

— Я поищу его! Он, наверное, на третьем кордоне!

Я бежала через лес, цепляясь за надежду, что он там. Я продолжала спрашивать у всех, кто шёл мне навстречу, о брате. Но в ответ лишь усталые пожатия плечами. Его не было ни на первом, ни на втором кордоне. Они сильно пострадали, там стояла такая неразбериха, что я, быстро пробежавшись, поспешила к третьему. Был бы Хани, он бы сумел организовать воинов, которые оставались без командиров.