Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка (СИ)

Возвращается муж из командировки. С подружкой.

Жене:

-- Привет. Собирай вещички. У меня - новая супруга завелась.

Представили? Звук, баллистику летающих предметов? Личико не болит? Уши не горят? Повестки в суд из почтового ящика веером...

А теперь - по конкретике.

Брак государя - государственное дело. Это отнюдь не - "Не сходить ли, девки, замуж...". Здесь - "до гробовой доски".

Андрей - жесткий, даже - жестокий человек. Оригинален, своеволен, бесстрашен. Но - не самодур. О Руси - радетель. Не спермотозавр, постоянно озабоченный помещением своего "жезла вечной жизни" в очередное "кольцо бессмертия".

Почти все династические браки - государственные союзы. Ни личные свойства, симпатии или антипатии, ни, например, возраст или внешность - критического значения не имеют. Не важно: кривые ли у тебя ноги, или какой размер бюста, важно - сколько сотен гридней в дружине твоего папашки. Они только в кольчугах или уже и пластинчатый доспех есть? Косорота, кривобока? - Но пол-дружины на угорских жеребцах! - Берём!

Женихи - толпятся, пыжатся, расфуфыриваются и напрашиваются.

Даже размер приданого или наследуемый феод - на Руси не существенны. Что, кстати, отличает браки русских князей этой эпохи от браков их современников в Западной Европе.

В Европе какой-нибудь герцог может получить владения жены. Сразу - в приданое, или позднее - как её наследство. Может, при наличии других наследников, предъявлять претензии на феод от имени жены, требовать всё, или долю, или компенсации, поддерживать эти притязания вооружённой силой.

У нас этого нет. Женщины - не наследуют княжества. Да и сам князь по "лествице" не является владельцем удела. Князья - земли "держат", управляют, "сидят"... Не владеют. Вся Русь - общее владение дома Рюрика.

Вот именно сейчас "Святая Русь" разваливается - "феодальная раздробленность". Но снова, уже в отдельных землях воспроизводится прежняя "лествичная" схема. Эта земля - общая собственность Мстиславичей, эта - Ростиславичей, эта - Юрьевичей... А вот ты, конкретный "князь ваня" - своей земли не имеешь, дочери - завещать не можешь, и "богатой невестой" в части десятин и смердов - она не станет. Личное имущество - всякие цацки-пецки, "пояса золотые, вышитые", "паволоки шёлковые", "иноходцы угорские", "сёдла кованные, серебром изукрашенные"... сколько угодно. Не владения.

Единственная ценность в русском династическом браке в эту эпоху - союз с сильным правящим домом.

Так выдавал свою дочь Долгорукий за сына Свояка. Обеспечивая этим союзом себе прямую дорогу к Киеву, Так выдал, на горе всем, кроме русской литературы со "Словом о полку Игореве", другую дочь за Галицкого Остомысла, стремясь зажать Русь между Залесьем и Галичиной.

Никакой силы за "ясыней" Ану - не просматривается. Это настолько возмущает историков, что появляются ну очень фантастические гипотезы. Включая романтические. "Кризис преклонного возраста", "влюбился наповал", "потерял голову"... Кто?! Андрей Боголюбский?! Ему 53 года, он очень много чего в жизни повидал. А уж женщин разных... У его папочки по дому в Кидекше такие фемины шастали...!

Проще - его сердце занято. Он "женат на России", он "влюблён в Пресвятую Деву". Экзотические девки? Ну... разок. И пусть там... возле кухни... может - ещё когда...

Второй вопрос: зачем жениться? Даже если она так сильно очаровала своими... прелестями и изысками.

Большинство обеспеченных мужчин имеют в "Святой Руси" нескольких любовниц. Повсеместное легальное славянское многожёнство языческих времён с "ведомой" и "водимой" жёнами (юридические термины той эпохи) - чуть отодвинулось. Но не прекратилось. Это видно в статьях "Русской Правды" и "Устава Церковного". Хочешь - объяви эту холопку-полонянку своей наложницей, приживи с ней сына, признай его. По "Правде" она получит после твоей смерти вольную и собственный дом.

Ты - в доме хозяин. Кто конкретно тебе постель греет - решать тебе. А недовольные... А - в морду? Или - плетьми ободрать?

Напомню: сюжет, приведший к Липецкому побоищу, начинается с того, что племяннику Боголюбского тесть выговаривает: твою жену и мою дочь - твои девки обижают.

Вина не в существовании гарема, а в том, что наложницы отбирают у законной и единственной жены (матери Александра Невского) её законные украшения. Да ещё по щекам бьют и за косы таскают.

Третья странность. Почему Улиту отправляют в монастырь?

Традиционная фраза: развёлся с первой женой, отправил её в монастырь, женился на другой.

Почему в 21 веке такая форма развода не практикуется? Процент разводов в Демократической России превысил половину. Почему я не вижу толп монашенок на улицах российских городов?

Потому, что на Руси ещё со времён Ярослава Мудрого - развод и постриг - две большие разницы.

"Устав церковный" даёт исчерпывающий перечень оснований для обязательного развода:

"А теми винами разлучит мужа с женою:

1 вина. Аще услышите жона от иных людей, что думають на царя или князя, а она мужу своему не скажете, а опосле объяснится,- разлучити.

2 вина. Аще застанете мужь свою жону с прелюбодеем или како учинить на нее исправу с добрыми послухы,- разлучити. Аще думаете жона на своего мужа или зелием, или иными людми, или пакь иметь ведать, что хотят мужа ея убита, а она мужу своему не скажете, а опосле объяснится,- разлучить.

3 вина. Аще жена без своего мужа иметь ходити, или пити, или ясти, а опрочь своего дому иметь спати, а потом объясниться,- разлучити.

4 вина. Аще иметь жона ходити по игрищом или во дни, или в нощи, а мужь иметь усчювати, а она непослушаете,- разлучити.

5 вина. Аще ведет жона мужа своего покрасти клеть или товарь, или сама покрадет да иным подаете, или иметь ведати, што хотять церковь покрасти, а она мужу своему не скажете,- разлучити".

Обратите внимание: здесь нигде нет "в домъ церковный" - заключения в монастырь для принудительных работ - наказание для женщин, которое часто применяется другими статьями этого закона.

Развод - в чистом виде. Чисто светское, мирское мероприятие. Как имущество делится - отдельная история. Но разойтись можно без монастыря. Вот в монастырь без развода - нельзя.

Ещё одна странность русского закона при сравнении с европейскими нормами.

"Аще муж и с женою по своей воли распустятся, митрополиту 12 гривень; а будут невенчалныи - митрополиту 6 гривень".

Закон допускает развод "по своей воле". Причём - и для венчанных, и для невенчанных. То есть, жить невенчанными - не блуд, не грех смертный. Плата за церковный развод после такого "блуда закоренелого" - льготная, половинная.

Тема настолько не экзотическая, настолько рутинная, что в языке есть специфический термин. Отношение к "пущенницам" (разведённым женщинам) в святорусском обществе - осуждающе-сострадательное, как к "порченным". Русские князья, начиная войны со своими тестями, неоднократно начинали их с развода. Что и самой женщиной, и её отцом воспринималось как тяжкое личное оскорбление.

Зуб выбил, бороду выдрал, мечом пугал, жену выгнал... "Тяжкое" в ряду других - известных, тяжких, обществом именно так понимаемых.

Ещё одно основание для развода:

"Аще ближний род поимется, митрополиту 8 гривень, а их разлучити, а опитемью да приимуть".

Здесь речь идёт, видимо, о двоюродных ("ближний род"), поскольку "родные" проходят по другим статьям. Но нет чёткого указания - "по четвёртое колено", которое действует в католичестве.