The Prodigy (СИ)

Триста лет прошло с тех пор, как Кора приняла предложение Райтера и стала его ученицей в обмен на информацию о Киннане. На следующий же день они стояли на берегу Рина, глядя на жуткое вздувшееся тело утопленника. Кин утонул в тот же день, когда она попала в руки Николаса. Это было предсказуемо, но не для Коры, которая до последнего надеялась, что в землях, полных магии, её друг чудесным образом смог спастись и выжить.

В тот день Скарлетт осталась в замке Райтера, затерянном в Горах Сотни Душ, и не покидала его ещё очень долго. Хотя какая-то часть её души навсегда осталась с Киннаном, на берегу реки Рин.

Скарлетт была хорошей ученицей, она изучала историю альв, историю несправедливой войны против народа, который не умел творить зло. Изучала она и магию, собственную, чистейшую магию, которая, обрети она цвет, стала бы столь белоснежной, что ослепила бы всех, кто на неё взглянул.

Она почти не помнила те дни, когда Безымянный научил её использовать магию альв во зло, убивать и калечить, выводить кровью руны и отбивать удары самой мощной чёрной магии.

Она не замечала в себе перемен, подавленная смертью Кина, потерянная в своей жажде мести, бессмысленной оттого, что некуда было её направить. Не замечала, как для неё стало нормой тренироваться в новых заклинаниях на первом встречном крестьянине. И искры удовлетворения в глазах Безымянного не приводили её в чувство. Он не долго скрывал от ученицы свои занятия, которые любой здравомыслящий человек назвал бы кровавым бесчинством. Но к тому времени, когда Скарлетт поняла, что имеет дело с маньяком, который был полностью в своём уме и оттого вселял даже больший ужас, было уже поздно. Она пришла в себя спустя долгие столетия после смерти Киннана, поняла и оценила все свои отвратительные поступки. Но к этому времени было уже так поздно, что Коре не оставалось больше ничего, кроме как смириться с тем, каким чудовищем она стала, и оставаться с тем единственным, в чьих глазах она ещё оставалась светлой и чистой девочкой.

Дурная слава, окружающая Райтера, не обошла стороной и Скарлетт. В деревнях и городах о ней шептались за спиной, закрывали двери и окна, когда она проходила мимо, и почтительно кланялись, стоило ей войти в таверну или лавку.

Скарлетт ненавидела любые разговоры о себе, и стоило ей уловить хотя бы шёпот, Кора выходила из себя; вспышка её ярости могла привести к катастрофическим последствиям и, порой, уничтожала целые улицы, не оставляя в живых практически никого.

Какое-то время она жила, не думая о себе, не размышляя, что творит и не оспаривая ни одного, даже самого безумного приказа Райтера.

Всё закончилось в тот день, когда она встретила Кима. Ким был оборотнем недавно и сторонился чужого общества, как только мог, опасаясь навредить. Скарлетт и Ким провели вместе долгие месяцы. Она практически забросила обучение, не реагировала на расспросы Безымянного и рассеянно улыбалась в ответ на любую его реплику. Впервые в жизни Кора влюбилась, и это заставило её пересмотреть приоритеты, захотеть стать лучше.

Ким был родом из аристократической семьи, многое знал, любил читать и умел петь. Его голос сводил Кору с ума; что бы он ни говорил, она слушала, затаив дыхание, не пропуская ни одного слова.

Они проводили вместе целые дни, и Скарлетт совершенно не заботилась о том, чтобы придумывать себе отговорки. Казалось, за эти искренние, счастливые дни она совершенно разучилась лгать. Не хотелось больше сторониться людей. По крайней мере, одного из них.

День, когда Безымянному надоело мириться с тем, что внимание его девочки принадлежит теперь не только ему, Скарлетт помнила во всех деталях. На поляне, рядом с которой стоял небольшой, но крепкий деревянный дом, где Ким предпочитал жить, скрываясь от людей, было светло и всегда очень солнечно. Обычно Ким встречал её на поляне, они сидели, прислонившись к деревьям, и иногда смотрели на облака, мелькающие между стволами.

Теперь, ночью, в грязных переулках, которыми Скарлетт пробиралась к границе Хольцрина, эти воспоминания казались просто насмешкой.

Ким был мёртв уже полторы сотни лет, и уже около пятидесяти не приходил к ней во снах. В это время мир менялся, стремительно развивалась техника, появились машины, синематограф, электричество. Магия стала доступна даже обычным людям.

Менялась и социальная жизнь – фасоны платьев, длина стрижек, степень свободы нравов. Первым делом с наступлением нового века Скарлетт отрезала свою светлую косу, сменила платья на штаны и куртки из грубой кожи и распрощалась с образом светлого ангела.

Мужчины менялись быстрее, чем даты на календаре. Она уходила из дома ночью и возвращалась следующим вечером, чтобы сменить платье и снова уйти. Сказать, что Безымянный был в ярости от её поведения, значило бы выставить себя наивным идеалистом.

Райтер мог испепелить взглядом любого мужчину, который имел дерзость попасть в поле его зрения, но это не вызывало у Коры ничего, кроме лёгкой досады. Очень скоро он понял, что задеть Скарлетт смертью очередного ухажёра не сможет – с того дня, когда она вошла в деревянный дом, чуть в стороне от лесной поляны и нашла там изодранное в клочья тело своего Кима – ни один мужчина не трогал её сердце. Сердце, которое, по сути, было совсем не её.

О том, что сделал с ней Николас в своём замке, Кора узнала спустя какое-то время. Сперва она психовала, просила Райтера что-то сделать, доходило даже до того, что она готова была заменить сердце некроманта любым другим. Но Безымянный нехотя признал, что достать из груди сердце и заменить его другим, не навредив при этом человеку, в силах лишь Повелитель мёртвых.

Вскоре Скарлетт смирилась и даже перестала каждый день просыпаться с мыслью, что жизнь в ней поддерживает чужое сердце. Правда, безобразный шрам на груди не хотел зарастать и не реагировал ни на какую магию. В последние годы это особенно мешало, когда её наряды становились с каждым десятилетием всё откровеннее.

Решение уйти от Райтера зрело в ней с самой смерти Кима. Но тогда она была ещё слабой, потерянной, совершенно не готовой противостоять Безымянному. Поэтому она замкнулась в себе и в книгах, пытаясь найти там ответы на то, как победить непобедимого.

Пару раз она пыталась сбежать, жить отдельно, в какой-то период даже всерьёз собиралась отказаться от магии и жить как обычная девушка, но слово, данное когда-то Райтеру, держало её рядом с ним, всегда вынуждало возвращаться. Испытанное при этом унижение заставляло Скарлетт надолго отказаться от очередной попытки разорвать их связь.

Поворотным моментом стал прошлый год, когда по просьбе – вернее, мягкому приказу – Безымянного, она отправилась в обнаруженную недавно во Флорвиссе древнюю библиотеку, где нашла любопытный фолиант, который втайне привезла домой и изучала в течение нескольких месяцев.

Скарлетт опасалась того, что Райтер всё узнает и найдёт другой способ привязать её к себе. Он своё слово держал и ни разу не высказал своего к Летти – как он её всегда называл, игнорируя остальные формы имени – сексуального интереса. Сперва Скарлетт видела в нём почти брата, но сейчас понимала, насколько это было наивно. Она была удобна, была послушной куклой, из которой можно было делать всё, что только вздумается. Когда-то Кора была совсем не против, но теперь вместе с истекающим тысячелетием изменилась и она.

Скарлетт нетерпеливо взглянула на часы. Её последний любовник, Марвин, был, по совместительству, тем, кто согласился достать ей поддельные документы. С собственным именем Коре было не уйти далеко, но и тащить за собой балласт в виде смазливого, но недалёко Марвина она тоже не собиралась.