Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.

А теперь и вовсе всё рухнуло, даже говорить было не о чем. К горлу подкатили слёзы, и нечаянно встретившись с Роном глазами, Гермиона устыдилась. А тот в ответ сделал совершенно неожиданную вещь: подошёл, сел рядом, положил ей на плечо по-мужски тяжёлую руку и шепнул:

- Не плачь. Надежда – это то, что остаётся у нас всегда. Даже когда кажется, что всякая надежда умерла…

Так, молча, они просидели довольно долго. Потом Гермиона тихо сказала:

- Рон?

- Ну?

- Так что ты понял там, на Инисавале?

Рон снял руку с плеча Гермионы, оба при этом испытали облегчение, в котором ни один не пожелал бы признаться, и заговорил. Девушка слушала его, не перебивая, и изумлялась. То, что Рон – вот этот долговязый смешной парень, которого она знала как облупленного, который частенько ходил в дырявых носках и забывал причесываться, вдруг оказался потомком Мерлина – великого волшебника прошлого, в голове не укладывалось. Живая легенда сидит рядом с ней и чешет кончик носа… Это звучало абсурдно. И в тоже время она не могла ему не верить, поскольку видела: рядом с ней уже совсем другой Рон. Действительно, как он и говорил, осознавший свою роль в длинной цепи поколений, в непрерывно разматывающейся нити бытия.

- Собственное косноязычие меня просто убивает, - пожаловался Рон, - надеюсь, ты хоть немного понимаешь из того, что я говорю.

- Я понимаю, Рон. Правда, - Гермиона подняла к нему побледневшее осунувшееся лицо. – Говори.

- И мне стало стыдно. Стыдно, что в цепи моих предков – разных, талантливых и не очень, прославленных и самых обычных – я оказался слабым звеном. Я кинул вас с Гарри. Стыдно перед папой и мамой, и перед Мерлином стыдно. А главное, перед самим собой. Я понимаю – разбитую чашку склеить невозможно, но то, что ещё можно исправить, я бы хотел исправить. Пока ещё есть время.

Рон так и не коснулся темы их личных взаимоотношений, отделавшись аккуратным намёком на разбитую чашку, и Гермиона была благодарна ему за это. Эту чашку склеить действительно было невозможно, их любовь, или то, что они считали таковой, оказалась куда более хрупкой материей, чем дружба. Может, это говорило о том, что любовь была не более чем детским увлечением, которое прошло. Хорошо, что они смогли пережить это, не перестав быть друзьями. Значит, именно дружба оказалась настоящей, способной устоять перед лицом испытаний. Она вспомнила, что Рон уже давно закончил и ждет её ответа. Ответа друга…

Гермиона порывисто встала и протянула Рону свою руку:

- Ты тоже извини меня, ладно? За то, что наехала на тебя там, на мельнице. Ну, с артуровым мечом и британскими королями.

- Мир, - согласился Рон, пожимая протянутую руку. – А ты не хочешь рассказать мне, что увидела сама?

Гермиона задумалась. Безусловно, Рон имел право на ответный откровенный рассказ, но она ненавидела изъясняться путано и нелогично, а после эльфийского наркотика и вызванных им видений в голове у неё был полный сумбур. Она не знала, что лучше: все-таки попробовать выловить из бессвязного тумана какие-нибудь подобия мыслей, или объяснить Рону, что она сама ещё должна разобраться, и лучше подождать более удобного случая, который, возможно, никогда не наступит.

Тихонько скрипнула дверь, и оба повернулись на звук.

- Я не помешал вам? Я свои записи ищу, - жалобно поделился проблемой Квинтус.

- Вот эти? – Гермиона даже обрадовалась его появлению, вытаскивая свиток из складок платья. – Я так и подумала, что это ты потерял. Они на лестнице валялись.

- Точно! Я там споткнулся, – просиял Тео. – Спасибо вам, леди Гермиона! Ой, а как себя чувствует сэр Гарри?

- Лучше, - коротко проинформировал мальчика Рон.

- А можно я прямо тут запишу кое-что?

- Пиши, - разрешил Рон. – Что за нетленку, кстати, ты там ваяешь?

- Чего? - не понял Квинтус.

- О чём ты пишешь, спрашиваю!

Тео выглядел польщённым вниманием к своему труду:

- Я веду летопись замка. Просто записываю все интересные события. Последним я описал поединок, правда, еще не закончил…

- Почитай, - попросил Рон, заинтригованная Гермиона тоже кивнула головой.

Тео не нужно было просить дважды. Развернув свиток, он выпрямился и высоко закинул голову, как делают глашатаи, став при этом похожим на цаплю, и начал:

- Два рыцаря выехали на поле: сэр Гарри и сэр Вольдемар; выставив вперед копья, они яростно сшиблись так, что щиты их разлетелись на куски, а копье сэра Вольдемара сломалось. Сэр Гарри ударил сэра Вольдемара с такой силой, что выбил его из седла…

- Постой, - вырвалось у Рона, - с каких это пор Вольдеморт стал Вольдемаром? Почему ты так его называешь?

- Потому что это его имя, сэр Рон, - кротко пояснил Тео. – Я знаю от Матильды.

- А как зовут его наследника? – вдруг полюбопытствовала Гермиона, - у нее же и брат вроде есть?

- Да, его зовут Этьен.

- Фу!

- Чем ты недоволен? Обычное французское имя…

- Норманнское, леди Гермиона.

- И все-таки, «сэр Вольдемар» ужасно глупо звучит!

- Может быть, мне стоит придумать им прозвища? Все достойные рыцари имею какие-нибудь прозвища, например, рыцарь Красного Сокола или рыцарь Отважное Сердце?

- Интересная идея. И как же ты обзовёшь Гарри?

Тео почесал вихрастую макушку.

- Я назову его: сэр «Искра Надежды», -серьёзно сказал он. – А барон будет…

- Сэр «Тёмный Мельник», - подсказала Гермиона.

В этот момент Гарри пошевелился и застонал во сне, словно его мучил кошмар.

- Сэру Гарри самому бы не помешала искра надежды, - вздохнула Гермиона.